Миклош Залка - Осада

«Просто так, для примера? Черта с два!.. — решила Вонецне, но рассердиться на девушку так и не смогла. — Она чересчур молода… и потому еще не научилась ценить мужчину…»

— Я вас совсем не хотела обидеть, мама, — заговорила снова Катица. — Потом, какое мне дело до ваших с Андрашем отношений? Это у меня просто так с языка сорвалось, и то только потому, что вы всегда обо всем знать хотите…

Раздражение охватило хозяйку, и она прервала квартирантку словами:

— Сейчас лучше помолчи, милочка, пока я не высыпала тебе на голову эту фасоль!.. А если бы и так было! — Вонецне постаралась придать своему голосу интонацию, с какой начала оправдываться Катица. — Ну и что тогда?! Если кому у меня что не нравится, тот свободно может уби… — Она замолчала на полуслове, а затем уже тихо добавила: — А знать я все хочу только потому, что если я чего-то не буду знать, то может завариться нехорошая каша, которую потом и не расхлебаешь! — Повернувшись, она взяла с плиты кружку Катицы и, поставив ее на стол, сказала: — Пей-ка лучше чай, раз уж налила!

— Но ведь, мама… — начала было Катица с удивлением, однако хозяйка перебила ее:

— Ну и что? Думаешь, я в своей жизни никогда не делала глупостей? Пей и молчи! — Взгляд Вонецне остановился на водопроводном кране. — Хотя подожди, сначала налей воды в ведро, а кастрюлю снова поставь под кран.

Катица еле заметно улыбнулась и, встав со своего места, одной рукой обняла хозяйку.

— Почему вы сердитесь на меня, мама?

— Ты сначала воды налей, а потом уж я тебе скажу… Да посмотри-ка, не подслушивает ли нас кто за дверью. Я как-то не люблю, когда чужие люди шатаются по коридору, а через наши стены вздохи и те слышны…

Говоря это, Вонецне имела в виду Секулу, которого несколько раз заставала в коридоре, когда тот подслушивал чужие разговоры.

Наполнив ведро водой, Катица выглянула в коридор.

— Никого там нет, — сказала она, закрывая дверь.

— А то этот вездесущий Секула уже интересовался, а не из иудеев ли наш парнишка Гаал, — шепотом проговорила Вонецне. — Два раза к нам заходил… Второй раз вскоре после вашего ухода. Я его, конечно, спровадила, но уверена, что он на этом не остановится, еще не раз заглянет. Если бы я точно знала, то послала бы этого Секулу куда подальше… А если твой парень все же… Теперь понимаешь? В этом случае нужно что-то придумать… Вот и весь разговор. Сейчас ты понимаешь, почему мама хочет все знать. — Хозяйка снова скопировала голос Катицы.

— Мама, я не знаю… — Катица прижала обе руки к груди и робко улыбнулась. — Можете смеяться, если хотите, но я, правда, не знаю…

— Хорошо. — Вонецне сжала губы и, как-то странно чмокнув, смерила девушку долгим взглядом. — А вот я на твоем месте обязательно поинтересовалась бы…

— Но если бы я и знала, то все равно не сказала бы…

— Я тебя поняла. — Вонецне вздохнула и залпом допила остаток чая, после чего уселась на табурет. — Помоги-ка лучше перебрать фасоль, а то мне одной надоело. — Вонецне немного помолчала. — В подвал спускаться я не хочу. Давай все приберем в квартире, а там, смотришь, и вернется кто-нибудь из наших перелетных птичек. — Взглянув на Катицу, она засмеялась: — Когда твой-то вернется? Хоть это ты знаешь?

— После праздников… Как и все…

Вонецне покачала головой.

— Я лично начинаю верить, что про облаву наши мужики нам наврали, чтобы немного попользоваться своей мужской свободой… Да, Катица, обо всем, о чем мы здесь с тобой говорили, забудь. И парню своему ничего не говори об этом, да я и знать не знаю, что он твой дружок…

Катица согласно закивала.

Обе женщины некоторое время сосредоточенно перебирали фасоль.

— Продуктов нужно будет где-то достать. — Вонецне тяжело вздохнула: — Черт знает где их только брать… Зажги-ка лампу, а то я уже ничего не вижу. — Она бросила взгляд на водопроводный кран. — Смотри-ка, временами из него еще и вода течет…

Завесив окно одеялом для светомаскировки, Катица зажгла свет.

— А ведь у меня еще чай есть, — улыбнулась она, — только я о нем совсем забыла. Давайте я вам отолью половину, хорошо?

— Отлей уж…

В этот момент в коридоре послышались чьи-то шаги. Вонецне сразу же насторожилась.

— Ну, один, кажется, уже появился… — заметила она, надеясь, что это вернулся Андраш. При одной только мысли о нем она сразу же оживилась. Уставившись на входную дверь, хозяйка на миг взглянула на Катицу, которая тоже не спускала с двери глаз.

Когда шаги затопали у самой двери, Вонецне не выдержала и воскликнула:

— Входи, бродяга!

Вошел Вильмош Гаал.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

— Нашел-таки дорогу домой, сударь, — вместо приветствия сказала хозяйка, а про себя подумала: «А ведь походка у него как у Андраша…» Желая показать, что у нее хорошее настроение, Вонецне пошутила: — А мы уж думали, что вы и номер нашего дома позабыли.

— Я попал в облаву. В полдень я встретился с Варгой, мы вместе шли. Остановили нас на проспекте Ракоци возле больницы «Рокуш». Задержали и повели в кинотеатр «Урания», где у всех проверяли документы. Меня сразу же отпустили как невоеннообязанного, а Варгу задержали, сказав, что никакие освобождения от воинской службы на него якобы не распространяются и его незамедлительно отправят на фронт. Правда, сам он передал, чтобы вы не волновались. Просил никому ничего об этом не рассказывать, а вас, хозяйка, он просил оставить ему что-нибудь на ужин, так как он очень голоден… Обещал вечером обязательно быть дома…

Пока Вильмош рассказывал все это, он почти все время смотрел на Вонецне, лишь один раз украдкой взглянув на Катицу.

«Да посмотри ты, мерзавец, на девушку-то», — мысленно внушала ему взглядом хозяйка, лицо которой побледнело. Руки она беспомощно уронила на колени, между которыми держала кастрюлю с фасолью. Отсутствующим взглядом Вонецне уставилась прямо перед собой в пустоту.

Парень прошел в комнату, чтобы снять пальто.

— Пейте, мама.

Вонецне вздрогнула от голоса Катицы, которая протягивала ей кружку с чаем. Поблагодарив девушку взглядом, она отпила несколько глотков, а затем жестом показала Катице, чтобы она шла в комнату, но та почему-то не встала.

— Хотите прилечь, мама? — предложила девушка. — Или вам чего-нибудь принести?

Хозяйка не без труда взяла себя в руки.

— Иди скажи ему, что мы уже переселились в подвал, пусть и он свои вещички туда снесет… Я сама скажу Секуле, что Вильмош уже вернулся. Пусть место даст…

— Не ходите, мама… Вы совсем побледнели, я сама…

— Ничего со мной не будет! — воскликнула хозяйка. — Иди, когда тебе говорят. Никто ничего, кроме меня, не знает, а я не из такого теста замешана, как Тотне. Ну, иди же!

Катица нерешительно направилась в комнату, но, дойдя до порога, остановилась и сказала: