Миклош Залка - Осада

Катица подняла на нее взгляд, выражение которого было таким, будто она только что очнулась ото сна.

— Конечно, помогу, — тихо согласилась она.

Хозяйке тон ее голоса показался почему-то холодным и чужим. «Что за черт в нее вселился?» — подумала она, внимательно разглядывая Катицу.

Девушка выдержала этот взгляд, а хозяйку охватило такое чувство, какое обычно бывает у вечных должников: едва успел отдать один долг, как пора расплачиваться с другим кредитором. Искоса она посмотрела на Вильмоша и подумала: «Судя по всему, он ни о чем не догадывается… Он даже не понимает, что речь, собственно, идет о нем…»

— У меня есть один дальний родственник, — заговорила вдруг Катица тихим и каким-то странным голосом. — Я к нему завтра схожу. — И, словно ее только что осенила эта идея, добавила: — Вильмош проводит меня, чтобы мне одной не страшно было, хорошо?

Для юноши эта просьба оказалась неожиданной, он с нескрываемым удивлением посмотрел на Катицу, но тут же согласился:

— Хорошо… А где он живет?

«У черта на куличках…» — подумала про себя Вонецне, охваченная злостью, и, прежде чем Катица успела ответить, спросила:

— Вильмош, ты уже собрал свои вещички, которые возьмешь с собой в убежище?

— У меня все давно собрано: все в портфеле.

— Пойдем, Катица. — Вонецне встала и, не найдя ничего дельного, о чем можно было бы поговорить, добавила: — Поищем шерсть в вашей комнате.

— В нашей комнате? — удивилась девушка.

— Там она у меня лежит! — отрезала хозяйка, хотя она никогда ничего не клала из своих вещей в комнату квартирантов. Дождавшись, пока Катица пришла за ней, она прикрыла дверь и, повернувшись к ней лицом, шепотом сказала:

— Надеюсь, ты все понимаешь… Никаких родственников здесь у тебя нет и в помине, так что никуда ты не пойдешь!.. Как-нибудь все уладим… А сейчас ты спустишься в убежище, не так ли? Куда бы ты его ни увела, вы оба хоть кому покажетесь подозрительными: и он, и ты…

— Я не пойму, о чем это вы, мама… — с дрожью в голосе произнесла Катица.

— Если ты сейчас же не прекратишь валять дурочку, то получишь от меня хорошую оплеуху… Нашла себе занятие… привязалась к парню… Куда ты его хочешь увести?.. Здесь он в надежном месте. Чего ты задумала? Отвечай!..

— Не кричите так громко, услышат же!.. — чуть не плача взмолилась Катица. — И совсем напрасно вы о нем заботитесь, я не знаю…

— А я тем более… — Вонецне скорчила гримасу. — Однако на арийца он совсем не похож, готова поклясться. Сиди на месте и не рыпайся, пока я тебе все волосы не выдрала! Вот придут сюда русские, тогда можешь вести свое сокровище на все четыре стороны… Поняла? А с Секулой мы все как-нибудь уладим…

Хозяйка дотронулась до руки девушки, которая вся дрожала как осиновый листочек. Почувствовав участливое прикосновение хозяйки, девушка уткнулась лицом ей в плечо и тихо заплакала.

«Хорошо же я выгляжу», — подумала добрая женщина и, освободившись от объятий девушки, нарочито строгим голосом сказала вслух:

— Устроила мне здесь представление, паршивка! Высморкай лучше нос да глаза вытри… И куда я положила эту паршивую пряжу… совсем памяти лишилась…

— Здесь она, в ящике под столом! — крикнул хозяйке из кухни Гаал. — Вы ее всегда сюда кладете…

«Нашелся мне тоже умник! — Вонецне шмыгнула носом. — Устроили мне спектакль… два глупых сопляка… один другого глупее…» И она вышла из комнаты.

Спустя несколько минут вслед за ней вышла в кухню и Катица с покрасневшими от слез глазами.

Вонецне сунула ей в руки спицы и сказала:

— Вяжи-ка лучше рукава, а я за спинку примусь, а то я терпеть не могу рукава вязать… Вильмош, принеси-ка нам плащ. — И она кивком головы показала на вешалку, на которой висел плащ Андраша.

Сам Андраш заявился домой часа через полтора, и притом в самом радужном настроении.

— С Секулой я все уладил, — торжественно сообщил он. — Мы даже обменялись с ним фляжками: оказалось, что у него была своя фляжка… Я выпил из его, он из моей… так сказать, на брудершафт… У меня даже голова немного заболела, только никак не пойму, то ли от питья, то ли от болтовни… Я его попросил помочь нам поймать воришку, который таскает у нас картошку. Вот так-то…

Все это время Вонецне сидела молча, не спуская с Андраша глаз.

— Может, все до дна и не следовало бы выпивать, — продолжал Андраш с некоторым сожалением, — да уж остановиться никак нельзя было… Короче говоря, еще в «Доме верности» мне один нилашист посоветовал… а у меня и там дружки имеются… — Язык у Андраша явно заплетался от выпитого. — Мы сегодня после полудня там выпивали… Дорогая, не смотрите на меня так своими прекрасными глазами, а то я еще заплачу…

«Так мне и нужно…» — подумала Вонецне, а вслух попросила:

— Рассказывай суть!

— А суть в том и заключается, что она суть… — пробормотал Андраш, часто моргая глазами.

— И что же тебе посоветовал твой дружок?

— Ах, да… Вот он-то мне и посоветовал проткнуть картофелину в нескольких местах толстой иголкой, а в дырочку насыпать яда, каким крыс травят… Кто такой картошечки попробует, на стену полезет: у него так живот схватит, что… Только немножко нужно посыпать… — Андраш зашевелил рукой, словно он уже делал то, о чем говорил, — его так схватит…

— Это мы уже слышали. Дальше!

— А дальше ничего особенного. Того, у кого заболит живот, нужно прикончить… Сказать дружку, а они придут и заберут его…

Хозяйка отложила вязанье в сторону и встала:

— Пошли-ка лучше в убежище, а то в одиннадцать там отбой объявляют…

— Гарантирую, что мой друг Секула не станет объявлять сегодня никакого отбоя. — Андраш громко икнул и, глядя прямо перед собой в пустоту бессмысленным взглядом, начал было: — Я разговаривал, мамаша…

Вонецне с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. Махнув рукой, она раздраженно произнесла:

— Завтра во всем разберемся. — Подойдя к плите, она дотронулась рукой до кастрюли, которая еще не успела остыть. Наложив в тарелку паприкаша, она протянула ее Катице со словами: — Отнесешь Тотне.

Когда все спустились в убежище, там царила тишина. Помещение освещалось тусклым светом масляной коптилки.

Вонецне остановилась перед соломенными матрацами, закрепленными за ней, и на миг задумалась над тем, как они будут спать, и тут же решила: «Парами… но валетом…» Окинув взглядом все убежище, она остановилась на чете адвоката, которая спала рядом. «Если господам можно… — пожала она плечами. — А, собственно, кому не нравится, тот может и не смотреть на нас».

— Ложитесь! — приказала она своим жильцам, показывая на матрацы.

Все улеглись. Через минуту Андраш уже спал, громко похрапывая.

«Так мне и надо…» — вздохнула Вонецне.