Миклош Залка - Осада

Эта идея настолько понравилась Анталу Даниэлю, что он безо всякого промедления принялся за ее претворение в жизнь. Правда, без особых достижений, так как Тобиаш с готовностью выполнял все приказы своего командира, однако, как ни странно, во всех его действиях почему-то как раз не хватало того, чем славился его тезка из одноименного романа: он не ставил интересы своего хозяина превыше всего на свете.

«Мой Тобиаш почему-то вовсе не желает становиться настоящим Тобиашем…» — заключил для себя Граф Антал Даниэль. А ровно год назад, когда русские войска прорвали их фронт в Карпатах, где поручик, бросившись в паническое бегство, потерял все свои пушки, Тобиаша довольно сильно контузило. Однако Граф Антал Даниэль не бросил в беде своего денщика. Добрых полдня он тащил его на себе, пока оба не оказались в надежном месте.

Провалявшись в госпитале недель шесть, Тобиаш в одно прекрасное утро как ни в чем не бывало предстал с рюмкой палинки в руке перед дверью опочивальни своего командира. Граф Антал Даниэль в тот же час определил Тобиаша на прежнюю должность, хотя ему было нелегко расстаться с новым денщиком, парнем очень ловким, который, несмотря на свои способности в вопросах заготовки еды и питья (а доставал он все что угодно), располагал двумя отрицательными качествами, с которыми с трудом мирился господин поручик: тот оказался на удивление несдержан на язык и к тому же на редкость многословен. И как Граф Антал Даниэль ни старался вдолбить в голову своего нового денщика, что офицер для солдата и тогда остается офицером и вершителем всей его судьбы, если он появляется перед ним в одних подштанниках или же вообще в чем мать родила, это ему все-таки не удалось, так как новый служака оказался на редкость упрямым типом, не желающим усваивать эту премудрость. Немного поразмыслив над этим, поручик пришел к выводу, что, по-видимому, город (откуда родом и был денщик), вернее говоря, городская жизнь с ее условиями начисто портит человеческие души, и потому, как только Даниэль снова увидел перед собой Тобиаша с рюмкой палинки, он моментально принял решение, что с его стороны было бы бесчестно отсылать славного крестьянского парня на батарею и лишать его своего покровительства.

С того дня поручик ни разу не пожалел об этом шаге. Тобиаш служил ему с собачьей преданностью, стараясь отгадывать даже мысли своего патрона.

Однажды, после очередной попойки (Граф Антал Даниэль даже точно не помнил, где это было — то ли в Дебрецене, то ли в Ньиредьхазе), вернувшись на рассвете к себе, он застал денщика у порога, когда тот чистил ваксой его хромовые офицерские сапоги. Увидев командира, Тобиаш моментально вскочил и застыл по стойке «смирно». Антал похвалил его, сказав:

— А ты здорово изменился, Тобиаш…

— А где я найду еще командира лучше вас, господин поручик?.. — откровенно признался денщик. — Кто бы еще стал выносить меня с передовой из огня? Чтобы раненый тащил на себе раненого!.. — Все это Тобиаш произнес с таким уважением и благодарностью во взгляде, что поручик настолько расчувствовался, что у него язык не повернулся, чтобы развеять иллюзии Тобиаша относительно собственного рвения. Более того, он даже сунул в руку растроганного солдата две бумажки по десять пенгё каждая с напутственными словами: «Блюди свою честь и дальше в таком же духе, а на эти деньги сходи в свободное время в бордель…»

Тобиаш при первой же представившейся ему возможности выполнил оба указания командира. Граф Антал Даниэль, узнав об этом, с чувством особого удовлетворения записал в особую толстую тетрадь, на обложке которой красными чернилами было написано: «Собственные заметки. Личная собственность», что и отличало ее от тетради с рабочими записями офицера, подробную историю перевоспитания своего денщика, озаглавив свой труд следующим образом: «О влиянии авторитета командира на подчиненных». Тетрадь эта была уже почти полностью исписана. Антал Даниэль намеревался после окончания войны основательно переработать свои воспоминания, написав на их основе нечто в жанре романа, который частично явится своеобразным поучением для будущих поколений, частично — оригинальным литературным памятником, свидетельствующим о героизме венгерского воинства во второй мировой войне. Однако главная цель, которую Граф преследовал достичь своим опусом, — это, так сказать, продемонстрировать перед широкой общественностью, да и перед всем миром, что качества, укоренившиеся в образе жизни древних венгров-крестьян, превращают носителей этих качеств в людей, способных на очень многое, если ими, конечно, правильно руководить. А такие руководители имеются в самом пароде, и препятствовать им занять по праву полагающиеся им ключевые посты во главе руководства страной, вернее говоря, нацией, есть не что иное, как опасное преступление.

За довольно короткое время Тобиаш играл самые различные роли на зенитной батарее Графа Антала Даниэля, личный состав и вооружение которой менялось довольно-таки часто. Господин поручик, будучи человеком далеко не глупым, отнюдь не считал случайным, что его батарею, вооруженную пятидесятимиллиметровыми автоматическими пушками, порой использовали не для борьбы с самолетами противника, а с его танками, и притом на столь опасных направлениях, где их быстро уничтожал противник.

Граф считал вполне естественным и нормальным, когда ему отдавали приказ вести борьбу с танками противника, но зато он никак не мог смириться с тем, что его постоянно бросали в такие места, на такие участки, где командование обычно ожидало в скором времени прорыва русских войск. Поручик хорошо понимал, что если бы у него были связи с влиятельными лицами в штабе, то его давно направили бы в такое место, где он мог успешно выполнить поставленную ему задачу, проявив при этом свои незаурядные способности, что, в свою очередь, дало бы ему возможность давным-давно продвинуться по службе, получив для командования более крупное подразделение, а то и отдельную часть.

Командира же не раз разгромленной противником батареи никакой дурак не станет продвигать по службе. А командир их дивизиона хотя и слыл законченным кретином, но не настолько, чтобы не понимать, что продвигать нужно только офицеров, из карьеры которых можно извлечь для себя лично определенную пользу. Поручику же Даниэлю после очередного разгрома его батареи присылали новых солдат и новые пушки. Более того, он должен был еще радоваться тому, что начальство не упрекало его за бесконечные поражения и потери.

Что же касается Тобиаша, то он, несмотря на частую смену личного состава батареи, являлся как бы опорой, а по словам самого Антала Даниэля, важным цементирующим звеном, которое наряду с воинской дисциплиной помогает командиру спаивать солдат в единое целое, и не каким-то там личным примером, а тем, что Тобиаш один укреплял в солдатах веру в своего командира.