Миклош Залка - Осада

Динамит заерзал на стуле. «Оружие бы нам лучше дали…» Однако он не осмелился высказать свою мысль вслух, а лишь спросил:

— Что именно следует понимать под вашей помощью?

— Я сожалею, что на переговоры не прибыл командир вашей группы, — брови капитана взлетели вверх, — а то бы мы сейчас обо всем сразу и договорились.

Однако Динамит никак не отреагировал на это замечание.

— Договорились бы детально… — Капитан даже не пытался скрывать своего недовольства.

— Я вам уже говорил, что имею все полномочия на ведение переговоров о сотрудничестве…

— Конечно, конечно… но все-таки было бы более целесообразно вести переговоры с командиром группы… — Неожиданно капитан улыбнулся Динамиту. — Только не сочтите ради бога, что я что-либо имею против вас лично. Не знаю, в ваших ли силах решить один вопрос. Мы охотно взялись бы за охрану пленных. Насколько нам известно, ваши силы довольно ограниченны, а охрана пленных отвлекает часть их. Передайте нам пленных. Как мне кажется, этим мы снимем с вас большую обузу, а вы получите возможность увеличить численность своих активных бойцов.

«Хорош гусь…» Динамит разгладил усы, чтобы скрыть улыбку. Его так и подмывало спросить капитана, неужели его на самом деле принимают за идиота, но он взял себя в руки и с серьезным видом ожидал, что ему скажут еще.

Капитан долго молчал и лишь потом продолжил:

— По моему мнению, для вас это было бы значительной помощью.

— И это все? — спросил Динамит.

— Вы считаете это слишком малым?

— Большим, — выговорил Динамит и мысленно добавил: «свинством». — К сожалению, мы все же не сможем передать вам пленных. Все они являются крупными военными преступниками и после освобождения Будапешта предстанут перед трибуналом, а до тех пор мы будем содержать их как заложников, так что, как видите, они нам самим нужны.

— Подумайте как следует, так как передачу пленных мы рассматриваем как залог нашего дальнейшего сотрудничества…

— В вопросе спасения венгерской нации, не так ли? — с ехидной улыбкой спросил Динамит и встал. — Полагаю, что мы можем считать наши переговоры законченными. Вашу точку зрения я передам вышестоящему руководству, а ответ вы получите через нашего связного.

— А у вас есть и вышестоящее руководство? — Капитан тоже встал.

— До свидания!

Капитан проводил Динамита из подвала.

У ворот стояла группа солдат.

— Патруль, со мной! — крикнул в их сторону Динамит.

Двое солдат отделились от группы и пристроились к командиру. Дул сильный ветер, неся по небу грязные тучи.

Свернув в первую улицу, Динамит дошел до угла и, остановившись, жестом подозвал следовавших за ним патрулей к себе, приказав подготовить автоматы к бою. Оба патруля молча сняли свой автоматы с предохранителя и осторожно выглянули из-за угла. По улице торопливо шли по своим делам редкие прохожие.

Звуки недалекого боя доносились сюда более отчетливо. Динамит прислушался к автоматным очередям. «Уже совсем близко…» — с удовлетворением заключил он.

— Зеркало у вас есть? — неожиданно спросил он, обращаясь к своим спутникам.

Ему дали карманное зеркальце, которое он пристроил в выемке кирпичной стены таким образом, чтобы, не высовываясь из-за угла, можно было наблюдать за тем, что происходит на соседней улице.

«А уж им пора было бы и подойти…» Посмотрев на часы, Динамит удивился, что на переговоры не ушло и получаса, хотя перед этим командир мучил его целую неделю, объясняя, как он должен вести себя. И хотя Динамит заверил того, что он сделает все как надо, командир не успокоился. «Я знаю, что ты все понял, Динамит, однако хочу напомнить тебе лишний раз о том, что речь идет о целом батальоне хунгаристов, численность которых превышает численность нашей группы раз в пятнадцать! Все они молодые парни, вчерашние студенты, хорошо вооружены… Все будет зависеть от твоего умения. Смотри не оттолкни их своей пролетарской резкостью, перетяни на нашу сторону… Не вздумай упрекать в том, кем они были вчера; для нас важно, что они хотят создания свободной Венгрии и могут согласиться не воевать против русских. Ты понял это, Динамит?» Вспомнив эти слова командира группы, он подумал: «Если бы так было на самом деле…»

Вскоре на соседней улице появились солдаты с повязками цвета национального флага на рукавах.

— Двое… трое… четверо… — тихо считал вслух Динамит. «Капитан меня не только за идиота принял, но и еще посчитал за несмышленыша». А затем прошептал: — Ребята, я сейчас выпущу в воздух очередь из автомата. Один из вас выбегает на улицу и падает, притворившись раненным… Делайте, что хотите, но оружия из рук не выпускайте… а я буду наблюдать за вами из подворотни… Если я начну стрелять, то тоже открывайте огонь.

Динамит на цыпочках направился к подворотне, оттуда и дал очередь в воздух. Один из патрулей выбежал на мостовую и, громко вскрикнув, упал на землю.

Солдаты с повязками как один бросились не оглядываясь бежать. Когда их шаги стихли, Динамит выглянул на улицу. Она была пуста.

«Проклятая банда… — подумал Динамит. — Теперь доложат своему капитану, что, мол, большевиков по дороге кто-то обстрелял: то ли нилашисты, то ли немцы. Один убит, а двое убежали».

Вспомнив наказ своего командира, парень скривил губы: «И с этими типами нужно сотрудничать?.. Кто они такие? В лучшем случае почти все они сторонники Хорти, которые, как известно, не станут воевать за новую Венгрию. С ними не сотрудничать надо, их необходимо уничтожить…»

Динамит вышел из-за угла и, дав знак своим патрулям, пошел по улице. Постепенно он ускорял шаг, мысли его уже были заняты следующим заданием, которое он помнил до мельчайших подробностей. Паролем для участвующих в новой операции было слово «Будапешт». Правда, Динамиту больше нравился другой пароль: «Вперед, пролетарии!» или что-нибудь подобное, но командир группы настоял на своем.

Ставя задачу, командир сказал: «Знаешь, Динамит, после переговоров, чтобы порадовалась твоя мятежная душа, побываешь и в настоящем деле… В целом-то ты хороший парень, настоящий товарищ… Только не забудь: паролем все-таки останется «Будапешт»… Слово это для всех нас дорогое, так что, быть может, и оно продемонстрирует свою притягательную силу…»

Собственно говоря, у Динамита было и настоящее имя и фамилия — Пал Бочке. До войны он работал на столичной живодерне, однако за его вспыльчивый характер товарищи прозвали его Динамитом, и эта кличка накрепко приклеилась к нему.

Не очень давно Бочке получил партийное задание — вступить в какую-нибудь пронилашистскую организацию, с тем чтобы войти в доверие к самим нилашистам, вступить в их партию, получив таким образом возможность собирать необходимые данные. Жил Бочке отдельно от своей группы на частной квартире (так ему было приказано), но общался больше всего с членами нилашистской партии «Скрещенные стрелы». В действительности Пал оказался неплохим «артистом», так что никто из нилашистов не заподозрил в нем чужого. Динамиту было противно носить ненавистную нилашистскую форму, на которую с опаской и недовольством посматривали горожане, а некоторые при встрече с нилашистами даже обходили их стороной. В душе Динамиту хотелось, чтобы все жители Будапешта по-настоящему ненавидели бы всякого, кто носил эту проклятую форму.