Джим Кокорис - Богатая жизнь

— Нет, поехали в Манассас, — сказал я. — Я хочу в Манассас.

Папа пытливо всматривался мне в лицо, что для него было очень необычно, потом вздохнул и встал.

— Ладно, пойду просмотрю эту брошюру. — И на полпути к двери обернулся и сказал: — Да, забыл тебе сообщить. На обед тетя приготовит тебе то, что ты больше всего любишь. Чизбургеры.

Сердце у меня снова упало, покатившись в неизреченные глубины моря печали, и запрыгало по дну. На обед у нас никогда не было чизбургеров. Я взглянул на папу, только что сообщившего мне новость о моей редкой костной болезни.

— А Бобби Ли не возьмет меня с собой и не заставит жить с ним? — спросил я.

Он вздрогнул, и голова у него дернулась так, как будто что-то небольшое, но очень тяжелое свалилось на него, внезапно оглушив.

— Нет, — сказал он, но я почему-то ему не поверил.

Во время обеда Томми — Звезда футбола, не переставая, говорил о четырех голах, которые он забил на тренировке по футболу. Я понимал, что сам факт того, что он говорит, что из его рта вылетают слова, а не визгливый лай, доставляли папе больше удовольствия, чем сообщение о забитых четырех голах. После аварии это был первый раз, когда он столько говорил. Папа все кивал головой, а слова лились из задыхающегося Томми бурным потоком.

— Мистер Петерсон сказал, что я, возможно, буду лучшим игроком команды, хотя мне всего шесть лет с половиной, — сказал Томми.

Папа откусил чизбургер.

— Тебе только пять лет, Томми.

— Нет, мне теперь шесть. С половиной.

Папа перестал есть.

— Да нет же, тебе без сомнения всего пять лет. Я хочу сказать, что в этом просто не может быть никаких сомнений. Совершенно никаких.

— Нет. Морис сделал так, что мне теперь шесть с половиной.

Ища поддержки, папа взглянул на меня, но я наливал себе на тарелку кетчуп для жареной картошки.

— Ну ладно. Как бы то ни было, я рад, что тебе так нравится играть в футбол. — Он осторожно отхлебнул кофе и обеими руками поставил чашку на стол. — Тебе, Тедди, это тоже, конечно, нравится?

Я ничего не ответил.

— Не сомневаюсь, что и ты скоро станешь забивать голы, когда примешь участие в настоящих соревнованиях.

— Конечно, и ты будешь голы забивать, — сказал дядя Фрэнк. Он молчал почти весь обед и почти ничего не ел. Силвэниес с самого завтрака был в цокольном помещении, и я подумал, не это ли нервирует дядю. Кажется, не было ни одного поступка Силвэниеса, который бы его не раздражал.

— У меня для вас новость, — сказал папа, сопровождая эти слова покашливанием удвоенной силы. — Мы все едем отдыхать.

— Что? — спросил дядя Фрэнк. — Что ты хочешь этим сказать?

— То, что мы отправимся в путешествие. Тедди высказал пожелание присутствовать на представлении Битвы на Буйволовой тропе. Первой битвы, потому что всего их было две.

Дядя Фрэнк бросил на меня быстрый взгляд и спросил:

— Ты так захотел?

Я кивнул головой.

— И мы все едем? — спросила тетя Бесс.

Папа подцепил ломтик жареной картошки, но потом положил его на тарелку.

— Да, — кашлянул он. — Все. В эти выходные.

При этой новости тетя Бесс даже подалась назад; глаза у нее широко открылись и выражали чуть ли не возмущение.

— Что ты имеешь в виду, говоря «в эти выходные»? Эти выходные?

— Да. Будет празднование Дня Колумба. У мальчиков в понедельник занятий нет, поэтому проблем не будет.

— А где эта Буйволова тропа?

— В Вирджинии.

— В Вирджинии, — повторила за ним тетя Бесс. Вид у нее был разочарованный. — В Вирджинии. — Она жевала это слово, как жевательную резинку. — Ну хорошо, а где Вирджиния? Я знаю, что на востоке, но что там рядом?

— Западная Вирджиния, — ответил дядя Фрэнк.

— Я уже все подготовил. В субботу утром летим в Вашингтон. Полетим одним рейсом. Остановимся в очень хорошей гостинице, а в воскресенье поедем смотреть на битву. — Он поднял глаза от своей тарелки, и впервые в жизни я подумал, что вид у него почти счастливый. — Я обо всем договорился сегодня утром. Потребовалось всего несколько телефонных звонков.

Дядя Фрэнк поднял свой бокал с водой:

— За Буйволову тропу! Надо было все отдать в твои руки, Тео. Ты знаешь, как жить.

Папа не обратил внимания на дядю Фрэнка, он посмотрел на меня.

— Это будет очень познавательно. Это была идея Тедди.

— Да, — подтвердил я, — моя.

В тот вечер, когда я делал домашнее задание, с которым не справился Джонни Сеззаро, папа опять пришел ко мне в комнату и снова сел на край моей кровати. Его визиты, которые раньше были исключительным явлением, стали меня настораживать. Я понимал, что это связано с Бобби Ли.

— Ну, как ты, Тедди?

Я не взглянул на него, так как делал примеры на таблицу умножения — то, что мне особенно не нравилось, хотя в школе за год до этого меня и наградили призом по математике, но только потому, что конкурс проводился в тот день, когда Чарли Гавернс поскользнулся на льду и получил сотрясение мозга.

— Хорошо.

Он кивнул головой.

— Тедди, у тебя есть какие-нибудь вопросы, которые ты хочешь мне задать?

— Сколько будет двенадцатью одиннадцать?

— Что? Ах да. Давай посмотрим. — Сейчас он был совершенно спокоен. — Думаю, мне нужна бумажка и карандаш.

— Сто шестьдесят восемь, — подсчитал я. Записал ответ и стал ждать, когда он заговорит о Бобби Ли.

— Да, похоже, так. Тебе хочется поскорее поехать в наше путешествие?

— А ты закончил свою работу?

— Да, да. С конференцией все. В настоящий момент у меня нет дел, не терпящих отлагательства.

Я уже покончил с одной колонкой и готовился приняться за вторую, когда почувствовал на себе папин взгляд. Я отложил карандаш.

— По-моему, Буйволова тропа — это здорово!

— Ты о поездке в Манассас? Да. Думаю, что это будет очень познавательно. Но, если захочешь, мы можем поехать и в другое место.

— Нет, хочу поехать туда. — Во время обеда я опять обдумал свое решение и пришел к заключению, что оно было правильным. Путешествие в Манассас почти наверняка доставит папе удовольствие, и тогда он вряд ли пошлет меня жить куда-то в горы. Я также решил как можно больше узнать о Гражданской войне и таким образом стать совершенно необходимым папе.

— Как получилось, что это место назвали Буйволой тропой и Манассасом?

При этом вопросе папа испытал облегчение, лицо у него расслабилось.

— Манассас. Да, так вот. В Гражданской войне одна и та же битва часто имеет два названия. Сторонники Союза назвали ее битвой у Буйволовой тропы по названию ближайшей речушки, а конфедераты — битвой при Манассасе по названию ближайшей железнодорожной станции. Я всегда называл такие различия микрокосмом войны. Два региона страны не могли прийти к согласию даже в отношении названия своего поля сражения. — Он испустил тяжкий вздох, но вид у него был довольный.