Ирина Филева - Демон государственности. Роман

Марксист начал злиться, забормотал в сторону:

– Это все либеральные предрассудки. Бытие определяет сознание. От рождения все равны. Человек становится таким, каким его делает общество. Мы разрушим этот затхлый мещанский мирок, буржуазный уют, и тем самым уничтожим в сознании людей частнособственнический инстинкт, так что раскрепощенному индивидууму откроются высшие цели и идеалы. В обновленном обществе, которое будет очищено от проклятия стяжательства и эксплуатации, при всеобщем бесплатном образовании, человек станет культурнее, сознательнее, бескорыстнее. Не исключено, что к свергнутым эксплуататорам, реакционным силам и тем, кто недопонимает законов исторического развития, – он неосознанно покосился в сторону собеседника, – будут в той или иной степени применены меры насильственного перевоспитания, но тем скорее и успешнее мы сформируем личность облагороженного образа…

– А вот тут у ваших учителей одна из самых серьезных неувязок, – литератор безуспешно попытался поймать взгляд собеседника. – Если бы все было так просто, и человеческая натура обусловлена исключительно обществом и воспитанием! Вы считаете, не станет эксплуатации – исчезнет зависть и насилие? Да это чистой воды утопия! Вспомните хотя бы историю про Каина с Авелем – там не было общества, что дурно влияло на них, воспитывались равно, никто никого не эксплуатировал, а с чего произошло братоубийство? И вы так запросто отмахиваетесь от наследственности, потемок души, от демонов подсознания? Вы надеетесь по вашим понятиям ваять души для совершенного общества? Уверяю вас, вы получите только личность, духовно обкромсанную по лекалам вашего учения… Может, это и будет личность нового образца, но совершенно изуродованная, ущербная!

Марксист судорожно сглотнул и вперил тяжелый взгляд в старика, тужась придумать уничижительную отповедь; лицо его пошло красными пятнами. Кеша обожал буржуазный уют и чистенькое благополучие – это был центр, вокруг которого вращалась его маленькая вселенная, идеал достойного бытия, вожделенная цель существования. Что же станет с ним и его сородичами, если революционеры осуществят хоть малую часть своих зловещих замыслов? От страха и волнения его маленькое тельце напряглось и уплотнилось, он задрожал крупной дрожью и… маленький круглый столик с чайными чашками и самоваром полетел от камина прямо в марксиста! Всем показалось, что тот, жестикулируя и расхаживая вокруг собеседника, несколько перевозбудился, вроде зацепил кочергу, громыхнул подносом или еще чем-то… Его сутулая фигура взмахнула руками, поддела столик с чайными принадлежностями возле камина, и, вертясь среди разбитой посуды, пытаясь отлепить от колен мокрые горячие штаны, заверещала «Черт, а-а-а, черт побери!»

– Когда бы лукавый впрямь побрал вас, с вашей религией насилия, которую вы мечтаете насадить по всему миру, то облагодетельствовал бы человечество, – гнусаво процедил футуристический поэт в немытых патлах, похожий на попа-расстригу. Его блуза напоминала перешитый укороченный подрясник. – Да творить добро не в его правилах, будьте покойны! Судя по всему, марксисты пошли от того же лукавого семени, а бес против своих не пойдет!

Марксист с патлатым сцепились за грудки и кому-то успели подбить глаз, пока их разнимали и успокаивали общими усилиями. Кеша, сам как ошпаренный, в мановение ока улетучился в дымоход. Писатель в общей свалке потихоньку подхватил шляпу, выскользнул к двери и всю дорогу до своей гостиницы, пугая городовых у костров на продуваемой ледяными ветрами улице, что-то бормотал и чертыхался, как одержимый, хотя в обычных обстоятельствах манера ругаться подобным образом была совсем несвойственна романтику старой школы.

К осени 1915 года Россия потеряла Курляндию, часть Польши, Белоруссии и Галиции, но при этом фронт стабилизировался и выпрямился в линию от Балтийского до Чёрного моря, практически по полосе солнечного затмения, случившегося в начале войны. Правительству удалось наладить военное производство и организовать заграничные закупки; снабжение армии улучшилось, наметилось преодоление кризиса вооружений. В военных действиях против Турции на Кавказском фронте Россия вышла в Северную Персию, тогда как начатая в апреле совместная англо-французская операция по высадке десанта на полуострове Галиполи в Дарданеллах завершилась поражением и эвакуацией остатков десанта. В октябре Болгария объявила войну странам Антанты; с её участием была захвачена Сербия, а конца войне не предвиделось. Хотя численное превосходство было на стороне Антанты, как на Западном, так и на Восточном фронте, войска Германского блока имели более компактное расположение, а развитая сеть дорог и коммуникаций на их территории обеспечивала высокую мобильность, позволяла перебрасывать войска и снаряжение с одного фронта на другой. Мощная артиллерия, большая плотность войск делали оборону труднопреодолимой; отсутствие открытых флангов, уязвимых стыков обрекали на неудачу попытки прорыва и, тем более, маневра. Германское командование решило на Восточном фронте перейти к обороне, а на Западном – направить удар на Францию и любой ценой вывести её из войны. Чуть не весь 1916 год, с февраля по декабрь, на Западном фронте шло кровопролитнейшее сражение под Верденом, в ходе которого погибло более миллиона человек без ощутимых подвижек фронта. С лета 1916 года обозначился явный перелом в пользу Антанты, когда Россия в помощь союзникам предприняла контрнаступление, и прорыв по всему фронту под командованием генерала Брусилова поставил Австро-Венгрию на грань военной и политической катастрофы, лишил возможности вести активные действия до конца войны. Брусиловский прорыв заставил австрийские войска приостановить наступление на итальянском фронте и тем, по сути дела, спас итальянскую армию от разгрома. Румыния вышла из союза с Германией, вступила в войну на стороне Антанты, правда, сама нуждалась в помощи. Существенно облегчилось положение английских и французских войск, когда немцы ослабили удары под Верденом и на Сомме. Победа могла быть достигнута уже тогда, но просчёты Ставки не позволили Брусилову развернуть успех; немцы смогли перебросить подкрепления, и русской армии пришлось перейти к обороне. Тем не менее, Россия перестала отступать, вооружение поступало потоком; укомплектованная, лучше оснащенная армия удерживала огромный фронт. Противник слабел, боевые позиции были отменно обеспечены, и победа уже угадывалась в непродолжительном времени. Осенний призыв захватил тринадцатый миллион населения; тыловые сборные пункты и учебные команды были переполнены людьми, и это уже представляло внутреннюю угрозу для империи.