Олеся Стрельникова - Сияние тени. Реальные истории о том, как тень становится светом

Это было сродни подготовке к первой брачной ночи. Я металась, сомневалась, ругалась, искала информацию о том, как писать в соцсетях. Тут же напомнил о себе пот с озера на пару с призраком Надюхи из прошлого, но никто не видел, что со мной происходит. Такой замысловатой тропинкой мечта вновь оказалась на моём пороге, и я уже чуть смелее впустила её в дом.

Я писала почти каждый день и радовалась тому, что опять испытываю забытый творческий драйв. Тем более, что материала было достаточно. Многие публикации собирали комментарии с благодарностью и просьбами продолжать. Но когда я просматривала написанное месяцем раньше, внутри опять поднимался протест того же цензора, который когда-то отправлял на свалку фальшивые дневники.

Что-то едва уловимое проскальзывало между ровных строк. Тексты были очень далеки от идеала, в них хватало орфографических и стилистических ошибок. Но было что-то ещё. Словно не умеющего вести себя в обществе человека одели в роскошный и стильный костюм и отправили на светский ужин в лучший ресторан. И он только зашёл, а от него уже повеяло пацанским духом улицы на окраине шахтёрского города. Так и в моих текстах за открытостью просачивалось желание всё прилизать, причесать, стряхнуть пылинки и явить миру идеальный образ. В моих историях было много тяжёлых фактов, и я поняла, что даже через боль можно казаться слишком правильной.

А потом появились критики. Это не тролли, которые зарабатывают на негативных комментариях. Те, к кому я испытывала доверие и уважение, говорили мне про пафосность, неискренность, ненастоящесть, отсутствие глубины и чрезмерно раздутое ЭГО. Люди давали обратную связь максимально бережно, и я уверена в их самых добрых намерениях. И это было правдой. Когда я перечитывала посты, сопротивление и страх заполняли меня до краёв. Я могла неделями зализывать раны и ничего не писать. Самое противное – в том, что я была с ними согласна, а значит, их нельзя обвинить в моих чувствах. Стать писателем мне хотелось всё больше и больше. Так же сильно я боялась опять попасть в тиски неискренности. Я прошла несколько писательских курсов, научилась убирать лишние местоимения и причастные обороты, но этого было недостаточно.

Больше всего я ценю в людях то, насколько они настоящие. Умеют ли искренне и с удовольствием радоваться, грустить, ругаться, танцевать, злиться, есть или смеяться. В каждого встроены датчики, которые реагируют на лукавство. Кто-то смотрит невинными глазами, произносит правильные слова, но внутри нас срабатывает красный сигнал «Стоп», и мы разворачиваемся на 180 градусов. Этот импульс необъясним. Когда включается логика, часто мы делаем очередной разворот и следуем за убедительными словами и обещанной выгодой. А спустя время, попав в очередную переделку, стукаем рукой по лбу в попытке понять, почему же мы не послушали интуицию. Я знала, что мой читатель обязательно почувствует ненастоящее в моих рассуждениях. И не было сервиса, способного дать универсальный рецепт искренних и живых рукописей.

Я пошла бродить по комнатам подсознания. Мой духовный нюх напоминал собаку-ищейку в аэропорту, способную уловить малейший запах необычного. Было понятно, что ситуация, запустившая такие процессы, очень эмоциональная и значимая. И в то же время болезненная, потому что была полностью вытеснена из памяти. Я делала виртуальные снимки прошлого и потом проявляла их в подсознательной лаборатории, с жадностью вглядываясь в едва заметные штрихи. Тогда появились первые наброски истории у озера. Как птица крылом касается нашей головы, а потом улетает и оставляет у нас сожаление, что за хвост её уже не схватить, так и эти события сначала были еле уловимыми очертаниями. В полный образ они сложились только тогда, когда я решила их записать. Первыми появились люди. Дальше я вспоминала, во что они были одеты, чем пахнули, какие ощущения вызывали. После увидела себя, услышала лёгкие всплески на озере, почувствовала песок под ногами. И уже в конце, когда картина стала полной, я осознала её колоссальное влияние на мою творческую жизнь. Да и не только на творческую.

Когда я изрядно погоревала о потерянной мечте и утраченных годах, а потом порадовалась открытиям, пришла сумасшедшая идея книгу всё же написать. Моя учёба на травматерапевта стала для меня мощным ресурсом. Каждый модуль длился пять дней, в течение которых я затрагивала самые глубинные аспекты личности. Теории по-прежнему было мало, за исключением учебников, обязательных к прочтению между этими пятидневками. Одно упражнение способно достать травмирующий опыт, разложить его в пасьянс и выбрать победную стратегию. У нас же их было по нескольку в день. Моя психика напоминала тоненькую плакучую иву, склонившуюся тяжёлые ветви над озером. Временами казалось, что ствол сломается под мощью терапевтического нашествия. Но результаты притягивали, и я шла на новый модуль. В программе также была обязательная личная терапия, и несколько встреч я описываю на страницах этой книги. Во мне сладко потягивалась и протирала сонные глаза новая личность. Стало видно, как много силы было сдержано в клетках ложных установок.

Кто-то сравнил роль писателя с шаманом, базовая функция которого – осмыслить опыт и передать его в виде истории соплеменникам, то бишь читателям. Уже давно я сделала для себя открытие, что даже на самом скучном тренинге в зал врывается свежий дух, как только звучит пример человека, у которого те же две ноги и руки, что и у всех. И при этом он смог сделать чуть больше и допрыгнуть до планки, которую многие даже боятся поставить так высоко. Чаще всего мы знаем теорию, но не понимаем, как её встроить в нашу далёкую от идеала личность. Десятки раз я читала или слышала убедительные и мотивирующие практики, с энтузиазмом начинала их воплощать и сдувалась где-то на пятом препятствии. Но рассказы тех, кто падал и пять, и десять, а иногда и все сто раз, но опять поднимался, запускали во мне заржавевший механизм веры в то, что я всё же не бездарь. Я наблюдала колоссальный терапевтический эффект даже тогда, когда люди просто слушали настоящие истории падений и подъёмов.

Есть те, кто сумел ответить на большинство экзистенциальных вопросов, обрёл опору во внутренней связи с источником мироздания и наслаждается бытием в той форме, в которой оно им дано. Большинству же требуется помощь, примеры, вдохновение, поддержка. Последних намного больше. Для них (ровно как и для себя) мне хотелось передать истории, способные ярким светом осветить подземелье неуверенности или сомнений. Чтобы те, кто прошёл через травму, нашёл ресурсы с ней встретиться и поверил в то, что этот опыт можно сделать союзником. А тех, кого воронкой затягивает в эпицентр боли и разочарований, заметили руку помощи и смогли выкарабкаться.