Дональд Рамсфелд - Правила Рамсфелда. Как выиграть в бизнесе, политике, войне и жизни

В предыдущей главе обсуждались ключевые элементы для выработки стратегии той или иной организации или деловой деятельности. В этой главе в центре внимания будут пути использования вашей стратегии на случай неизбежно возникающих погрешностей, которые могут завести ваш план в явно ином направлении.

Планы – ничто, планирование – все.

Ни один план не выдерживает первого столкновения с противником.

В связи с тем, что успешная стратегия требует времени для достижения своих целей, возникают ситуации, когда требуется настойчивость и решительность в следовании выбранному вами направлению, даже если происходят временные отступления или это направление становится неходовым. В то же время хорошие руководители понимают, что важно не оставаться связанным с курсом действий, когда новые обстоятельства диктуют необходимость его изменения.

В жизни всегда так: на каждое конкретное действие имеется свое противодействие, на каждую оборону – свое наступление. К тому же у ваших конкурентов есть мозги. Они будут следить за вашими действиями и соответствующим образом корректировать свои. В силу этих обстоятельств цели, которые выглядели рациональными на старте, прогнозы, казавшиеся когда-то действенными, и выбранные вами еще вчера способы и курсы действий могут оказаться неподходящими для вас завтра.

Когда накануне битвы при Ватерлоо герцога Веллингтона спросили о его планах победы над наполеоновскими войсками, он ответил: «Если хотите знать мой план, вы прежде всего должны сказать мне, что собирается делать Бонапарт». Этот пример приведен не для того, чтобы говорить о ненужности планирования. Он больше свидетельствует о том, что не следует думать, будто можно управлять чем-то таким сложным, как война. Веллингтон знал, что у противника имелся собственный план. Он также знал, что хотя и не властен подчинить себе фортуну, но мог бы повернуть ее в нужном направлении, подготовившись к неожиданностям. В течение следующих нескольких дней войска Наполеона потерпели поражение при Ватерлоо, французский император сдался и был отправлен в ссылку.

Эта стратегия представляет собой нашу политику на все времена. Пока мы ее не изменим.

Не так-то легко понять, когда надо менять план. Признаки того, что необходимо вносить коррективы, едва уловимы или носят двойственный характер. Осторожные руководители могут выправить курс, так как они определяют важные показатели и видят возникающие течения еще до того, как их увидят другие. Хорошие стратеги являются хорошими наблюдателями, но они не вязнут в мелких деталях и чрезмерной регламентации.

Генри Киссинджер описывал Анвара Садата как человека, «свободного от излишне детализованных навязчивых идей, по которым средней руки руководители думают, что они творят события, только для того, чтобы быть затянутыми ими на дно». Президент Египта был одним из самых поразительных руководителей, которых я когда-либо встречал. Наши пути-дороги впервые пересеклись в Каире в 1970 году на похоронах его предшественника, генерала Гамаля Абдель Насера. Аналитики разведки США расценивали его как второстепенного лидера, который едва ли сможет стать следующим президентом Египта. Эта оценка оказалась далека от истины.

Садат радикальным образом изменил политический ландшафт на Ближнем Востоке, совершив поездку в Иерусалим в 1977 году и через несколько месяцев заключив долгосрочное мирное соглашение с Израилем. Имели место намеки о том, что он взвешивал возможность ударов семь лет назад, когда говорил нашей делегации, что у него «нет проблем с Америкой, кроме вашей поддержки Израиля». Он говорил это, несмотря на то что твердо держался в советском лагере более десяти лет. Садат изменил стратегию Египта, перестав быть союзником Советов и противником Израиля, став союзником США и якорем стабильности в этом беспокойном регионе.

Тот, кто не может изменить саму структуру мысли, никогда не сможет изменить реальность.

Вскоре после террористической атаки 11 сентября 2001 года администрация Буша предприняла полный пересмотр всей нашей стратегии борьбы с терроризмом. Если нужны были какие-то доказательства того, что она фактически провалилась, мне нужно было бы пройти всего несколько метров от моего кабинета в ту часть Пентагона, где погибли 184 человека, когда самолет «Америкэн эйрлайнс», рейс 77, врезался в здание. Предыдущие администрации относились к актам терроризма как к вопросу о применении юридических мер, как к преступлениям, с которыми необходимо иметь дело после их совершения, если и когда преступники оказывались бы под арестом. Собирались суды присяжных. Предъявлялись заочно приговоры. В большинстве случаев террористы оставались на свободе, намечая и осуществляя новые нападения. Такой длившийся годами подход никак не защищал американский народ. Более трех тысяч человек погибло во Всемирном торговом центре, в Пентагоне и Шэнксвилле, штат Пенсильвания.

Когда же террористы могли приобрести намного более смертельно опасное оружие, способное уничтожить сотни тысяч наших граждан, новые обстоятельства требовали нового подхода. Америка больше не могла себе позволить просто ждать нанесения удара, как это было в прошлом, и только после свершившегося факта искать, ловить и судить террористов в гражданских судах. Президент Буш изменил стратегию, переместив акцент на упреждающие удары и стремление в первую очередь предотвратить нападения радикальных исламистов. С этой целью Америке следовало вести наступление, преследование террористов, где бы они ни находились, разрушать их сети, захватывать и ликвидировать их лидеров, оказывать давление на спонсирующие их страны, перекрывать их денежные потоки и работать над уничтожением их радикальной идеологии, которая подпитывает рекрутирование и финансирование их деятельности. Наши правительственные ведомства должны были перестроиться на новую, четко обозначенную цель нанесения предупредительного удара. В ретроспективе эта новая стратегия казалась весьма логичной. Но ко времени принятия президентом своего решения они уже стали заметно отставать от курса, взятого четырьмя предыдущими администрациями.

То, что знаешь, считай знанием. То, что не знаешь, считай незнанием. Это и есть знание.

Как министр обороны в 2001 году я знал, что мы сталкиваемся с трудной задачей. «Холодная война» завершилась. Советский Союз однозначно оказался на свалке истории. Не было никакой непосредственной угрозы нашей безопасности. На деле же нам пришлось защищаться от неизвестного, неопределенного, невидимого и неожиданного. В этих целях мы должны были отложить в сторону привычные методы размышления и выработать способность сдерживать, разубеждать и наносить поражение разным противникам, которые еще даже полностью и не проявились во всю мощь. Нам пришлось перестроить наши вооруженные силы таким образом, чтобы стимулировать их на разумный риск и находчивость. Нам нужно было такое министерство обороны, которое не только терпело, но и продвигало бы людей с прогностическими наклонностями, а не тормозящих все и ведущих себя скорее как бюрократы, а не новаторы, способные на разумный риск.