Виктор Кандыба - Чудотворцы и чудеса. Энциклопедия сверхвозможностей человека

Вряд ли можно в небольшой статье охватить ламаизм целиком, его теорию, практику, пантеон и обрядность. Как и во всякой религиозной системе, в нем есть священные тексты, своя модель мира, свои ответы на вопросы о том, что такое добро и зло, что есть жизнь, какова конечная цель существования и т. д. Поэтому мы остановимся лишь на тех особенностях этой религии, которые наиболее ярко выделяют ее среди других форм буддизма. Следует, однако, помнить, что все те черты, которые обычно в научной литературе рассматриваются как присущие только тибетскому буддизму, как правило, относятся к довольно ранним периодам буддийской истории. Таковы тантризм, учение калачакры, концепция мандалы, эзотерический психотренинг и многое другое. Более того, часто они представляют собой наследие еще более ранних добуддийских традиций и в философском аспекте, и в плане ритуальной практики.

Это прежде всего философия тантры, которая восходит к началу нашей эры. Тантра в переводе с санскрита означает «хитросплетение», «сокровенное, тайное знание», «магия». В условиях уже оформившегося расслоения буддийской общины — сангхи, идея учения для всех и учения для избранных претворяется в сознание особых замкнутых школ, в которые после строгого отбора зачисляются ученики, способные постичь глубины медитации, обладающие предрасположенностью к обостренному восприятию.

Тантрийские тексты носят обычно имена богов — Гухьясамаджа, Самвара, Ваджрапани, Ямантака, Калачакра и т. д., объединяются в более крупные разделы — Аннутарайогатантра, Нишпанайогатантра и др., которые составляют 22 из 108 томов, образующих свод канонических буддийских сочинений Тибета — Ганджур. Информация, заключенная в этих текстах, зашифрована с помощью многоступенчатой системы символов, и каждому уровню познания соответствует свой уровень медитации, свой ключ к пониманию символов.

Тантра философская неотделима от тантры практической. Последняя восходит к обрядовой магии плодородия древних земледельцев Индии, где растительное и животное изобилие должен был обеспечить сексуальный акт, воспроизводимый прямо на пола сначала натуралистически, позднее — символически. Еще позже он был заменен рядом различных изобразительных средств, в конце которого оказалась рожденная тантрой скульптура и иконография, изображающая божество в состоянии соития с его супругой.

Эротика первобытных племен носила наивно-магический характер и имела целью вызывать «подобное подобным»: воспроизведение соответствующего действия на вспаханном поле перед началом сева должно было магически влиять на плодоносные силы земли. Напротив, в тантризме изображение соития осмысляется в глубоко философском контексте: оно означает слияние мужского и женского начал вселенной (женское — олицетворение мудрости, мужское — метода), это символ мироздания, реализация созидающего потенциала божественного абсолюта.

В зависимости от уровня подготовленности адепта такое изображение может иметь разное значение. Те, кто сделал лишь первые шаги по пути Будды, овладел только азами психотренинга и не преодолел своей чувственности, еще не имеют права пользоваться этим способом для растворения себя в шуньяте — пустоте абсолюта. Достигший следующей, более высокой стадии адепт, руководствуясь устными наставлениями учителя, уже может воспользоваться способом «ощущения вплотную» для полного сознания и достижения пустоты. Для тех, кто шагнул на следующую ступень посвящения, изображение соития перестает существовать как символ. Они уже не нуждаются в нем как в наглядном пособии, им нет надобности в психофизиологическом его воспроизведении. Они достигли такой высокой техники медитации, когда погружение их личного разума в мировой абсолют не нуждается ни в каких внешних импульсах.

Предлагаемый тантрой путь к достижению состояния будды в течение одной жизни отнюдь не легок и не тривиален, не более доступен каждому, чем другие пути к спасению, предлагаемые буддизмом для разных категорий ищущих истины (чтение сутр, совершение благих дел и наращивание заслуг с целью улучшения кармы, изучение магических приемов и заклинаний). В выборе правильного пути может помочь только наставник, который, изучив психологическую структуру своего ученика и подвергнув его ряду испытаний, укажет, заняться ли ему сутрами, магией или тантрой. Тантрийская эзотерическая техника и практика почти не нашли отражения в буддийской литературе, они существовали только в устной передаче. Носители и приверженцы ее прекрасно понимали, что неправильное применение и толкование эротической практики может привести к юридический, политической и религиозной компрометации учения. Очевидно, подобные случаи имели место в истории ламаизма, ибо не раз в сочинениях апологетов ваджраяны проскальзывают высказывания, что нельзя судить о тантре по ее деградировавшим формам.

Тренировка по определенной психологической и физиологической программе имела наивысшей конечной целью достижение индивидом просветления, однако побочные эффекты, которые давал психотренинг, не маловажны сами по себе с точки зрения понимания сущности и возможностей ламаистской практики. Уже в индийской религиозной традиции возникло представление о том, что полное овладение теорией, практикой и техникой йоги позволяет достичь такого состояния, при котором возможно видеть и слышать все, что происходит во вселенной, становиться невидимым, ходить по воде, летать по воздуху, принимать любые обличья и т. д.

Переводя все это на язык наших дней, можно сказать, что речь идет об ясновидении, телепатии, парадиагностике и т. д., то есть тех явлениях, которые изучает сейчас парапсихология, отнюдь не объявляя их огульно шарлатанством и по возможности снимая с них мистический ореол. Очевидно, особая острота чувств была немаловажным фактором при отборе учеников и в школы йогов в Индии и в тантрические школы Тибета. Школа, разумеется, в данном случае понятие условное, речь идет только об учителе и ученике, их сознательном и подсознательном контакте, который может осуществляться где угодно: в пещерах, на вершинах гор, в стенах монастырей, лично и на большом расстоянии. Каждая стадия обучения заканчивалась определенными инициациями — испытаниями духа и тела неофита. Прошедшие их продолжали совершенствование на избранном пути, некоторые отсеивались, а иные в ходе испытаний погибали или сходили с ума, став жертвами непосильного психологического напряжения.

Самая страшная и самая важная из всех инициаций — это церемония «чод», пройти которую может лишь ученик, в совершенстве овладевший техникой и практикой тантры. Смысл ее в том, что постижение вышеуказанной техники дает возможность психофизиологической сущности данного человека перейти в новую, более совершенную фазу существования, что знаменуется символическим обрядом смерти и нового рождения. Для проведения такого обряда выбирается пустынная, желательно наводящая ужас местность, в которой произошли какие-либо трагические события. Неофит приводит себя в состояние экстатического возбуждения, «созывает» на пиршество всех демонов окрестных мест и отдает им на съедение свою плоть и кровь, что демоны проделывают с диким визгом, хохотом и криками. Наевшись, они исчезают. Оставшуюся «от себя» кучку костей неофит облекает в новую плоть — это его новое «я», которому подвластны многие виды деятельности, недоступные его личности в ее прежнем обличье. Разумеется, все это происходит в сознании испытуемого.