Курт Воннегут - Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Из «Сирен Титана» (научно-фантастического романа о смысле существования человечества и Вселенной, а также об их природе):

Дядьку пришлось признать, что только спятивший с ума солдат не подчиняется своему долгу всегда и везде.

В госпитале ему сказали, что самое главное правило из всех вот какое: всегда выполняй прямой приказ незамедлительно.

‹…›

Брэкман обратился к Дядьку, приказал ему подойти строевым шагом к человеку у столба и задушить его до смерти.

Брэкман сказал Дядьку, что это прямой приказ.

Так что Дядек его выполнил [112] Vonnegut, Sirens , chap. 4. .

Из «Матери Тьмы» (романа о двойном агенте):

Менгель имел в виду Рудольфа Франца Гесса, коменданта лагеря уничтожения Освенцим. Благодаря его нежным заботам миллионы евреев были уничтожены в газовых камерах. Менгель кое-что знал о Гессе. Перед эмиграцией в Израиль в 1947 году он помог повесить Гесса.

И он сделал это не с помощью свидетельских показаний. Он сделал это своими собственными огромными руками.

– Когда Гесса вешали, – рассказывал он, – я связал ему ноги ремнями и накрепко стянул.

– Вы получили удовлетворение? – спросил я.

– Нет, – ответил он, – я был почти как все прошедшие эту войну.

– Что вы имеете в виду?

– Мне так досталось, что я уже ничего не мог чувствовать, – сказал Менгель. – Всякую работу надо было делать, и любая работа была не хуже и не лучше другой. После того как мы повесили Гесса, – сказал Менгель, – я собрал свои вещи, чтобы ехать домой. У моего чемодана сломался замок, и я закрыл его, стянув большим кожаным ремнем. Дважды в течение часа я выполнил одну и ту же работу – один раз с Гессом, другой – с моим чемоданом. Ощущение было почти одинаковое [113] Vonnegut, Mother Night , chap. 4. .

Из «Колыбели для кошки» (научно-фантастического романа о религии и об ответственности ученого):

Я догнал ее на верхушке холма. Она как зачарованная смотрела вниз, в широкую естественную воронку. Она не плакала.

А плакать было отчего.

В воронке лежали тысячи тысяч мертвецов [114] Vonnegut, Cat’s Cradle , chap. 120. .

Из романа «Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер» (о человеке, который помогает бедным):

Пока автобус не доехал до пригородов Индианаполиса, Элиот [Розуотер] в окно не смотрел. Но тут он вдруг увидел огромное зарево – над городом бушевал огненный смерч. Элиот был поражен – он никогда не видел такого пламени, хотя много читал о страшных пожарах и часто видел их во сне.

Дело в том, что у себя в конторе он запрятал одну книгу, и для самого Элиота было тайной – почему он так ее прятал, почему чувствовал себя виноватым, вытаскивая ее из ящика, почему так боялся, что кто-нибудь накроет его за чтением этой книги. Он чувствовал себя как слабовольный пуританин, которому попалась в руки порнографическая стряпня, хотя в потаенной книге Элиота и намека на эротику не было. Называлась книга «Бомбардировка Германии». Написал ее Ганс Румпф.

Одну главу Элиот, с окаменевшим лицом, с мокрыми от пота ладонями, читал и перечитывал без конца. Это было описание огненного смерча, сожравшего Дрезден.

‹…›

Приподнявшись в кресле автобуса, Элиот смотрел на огненный смерч, пожиравший Индианаполис. Его потрясло величие этого огненного столба ‹…›

Перед глазами Элиота все стало черным-черно ‹…› Очнулся он в саду, где сидел на каменном барьере высохшего фонтана.

‹…›

Элиот взглянул на птичку, на зеленые ветви платана и понял, что сад на окраине Индианаполиса никак не мог бы уцелеть при пожаре. Значит, никакого пожара не было. Элиот принял эту мысль совершенно спокойно [115] Vonnegut, God Bless You , chap. 13–14. .

Так что еще до Билли Пилигрима из «Бойни номер пять» Элиот Розуотер «отключился от времени». Но тогда Воннегут не называл это так. И потом, подобное предварительное «отключение» случилось лишь однажды. Однако оно было предвестием того, что станет темой его следующей книги, знаменующей собой настоящий прорыв в его творчестве: той самой «Бойни номер пять».

Что приобрел Воннегут благодаря этому обходному пути? Время для созревания. Умения и приемы, необходимые писателю в его ремесле. Уверенность. Растущую репутацию. Пять опубликованных романов и один сборник рассказов, бесчисленное количество отдельных рассказов, напечатанных в журналах, пьесы и эссе.

Некоторую отстраненность от своих суровых испытаний. Возможность как бы расчистить заросли, создав своего рода свободное пространство для подготовки к тому, чтобы встретиться с этими испытаниями вновь – уже в литературе.

Вот что К. В. считал нужным сказать студентам о таком непрямом подходе:

Вы в любом случае станете писать о собственной жизни, но вы этого не будете осознавать, если пишете бульварный вестерн – и даже если вы пишете не бульварный вестерн, а превосходный вестерн вроде «Ровно в полдень» [116] «Ровно в полдень» (1952) – вестерн американского режиссера австрийского происхождения Фреда Циннеманна. Основан на рассказе Джона Каннингема «Жестяная звезда». Считается классикой жанра. . Потому что где-то во всем этом зашифрована психологическая проблема, которая терзает автора. И даже если вы напишете одну серию для какой-нибудь телепередачи о космосе, все равно в ней каким-то образом проявятся параллели с тем, о чем вы думаете, – в виде неразрешенных конфликтов. Но заодно это подходящее пространство для того, чтобы писать, и подходящий способ справляться с вашими внутренними конфликтами, – если вы хотите писать быстро, если вы не хотите впадать в творческий ступор [117] Kurt Vonnegut, “Kurt Vonnegut at NYU,” lecture, New York University, November 6, 1970, New York, radio broadcast, KPFT, copy of a reel-to-reel tape, 40 minutes, Pacifica Radio Archives, https://www.pacifcaradioarchives.org/recording/bc1568 . .

Прошу вас отметить: эта мудрость возникает как бы ретроспективно, при взгляде в прошлое, задним числом. Воннегут говорит: «Если вы напишете бульварный вестерн или что-нибудь еще, вы не будете осознавать, что пишете о собственной жизни». Он тоже этого не знал, когда писал, и вы не будете. Более того, вам и не надо волноваться о том, осознаёте вы это или нет.

В колледже Хантера я вела творческий семинар для начинающих авторов художественной прозы. Одна из моих студенток посвятила два своих первых рассказа темам абортов и наркотической зависимости. Вообще-то, мне на каждое занятие приносили по меньшей мере один рассказ об аборте, а примерно на каждое второе – по меньшей мере один рассказ о наркозависимости. Однако далеко не каждый студент подавал рассказы на обе темы во время первого же своего занятия. Этой очаровательной и очень серьезной молодой женщине были явно небезразличны обе проблемы – и она считала, что другим они тоже должны быть небезразличны, и очень хотела поскорее поведать о них миру. Но она размахнулась слишком широко. Подобно многим рассказам новичков, по охвату это могли быть целые романы. При этом персонажи были совершенно деревянные, а текст звучал уныло-назидательно. Я предложила студентке на время поумерить масштабы своих творческих амбиций. В конце концов она подала свежую и увлекательную историю, остроумную, с хорошо проработанными характерами. Рассказ был о толстой девушке (просто с лишним весом, а не страдающей ожирением), которая записывается на программу похудения Weight Watchers.