Дэлог Дролма - Дэлог: путешествие за пределы смерти

одеяние из белого шёлка богов. На голове покоилась лотосовая

корона, дарующая освобождение тем, кто её видит.

Узрев совершенных пропорций мандалу лика великого

Оргьена, я не могла наглядеться на неё. Все мои обычные

смутные восприятия сами собой прекратились, и я ощутила

невыразимое, непостижимое и неописуемое состояние, словно

немой, который попробовал тростниковый сахар93. Некоторое

время я покоилась в этом состоянии ума, одновременно

радостном и печальном. По четырём основным направлениям

вокруг великого Оргьена находились четыре дарующие

блаженство дакини изначальной мудрости в одеяниях из

разноцветного шёлка; их иллюзорные тела подобны сгущениям

света. Они взмахивали стрелами долгой жизни и сосудами

долгой жизни в четыре стороны, распевая хвалебные песни.

Справа от трона, на другом высоком троне, сидел досточтимый

владыка сострадания, великий тройной держатель ваджры94,

высочайший наставник Дечен Дордже (также известный как

Дриме Какьо Вангпо). Он был самым

последним

могущественным проявлением из череды святых

перевоплощений, среди которых были Сонгцен Гампо (образ, в

котором прославленный Авалокитешвара проявился как

духовный царь, чтобы защищать северные рубежи Тибета,

Страны снегов), а также Нуб Намнинг и Дагпо Дао 95. Телесный

облик Дечена Дордже, блистающий «победоносным стягом»

шафрановых монашеских одеяний, был ещё более

впечатляющим, чем раньше 96. На нём была остроконечная

шапка учёного с длинными наушниками; он держал ручной

барабан и колокольчик. В четырёх основных направлениях вокруг

него я узрела четырёх белых дакини, держащих стрелы с синими

шёлковыми лентами. Перед ним была тёмно-синяя дакини

гневного облика, подпоясанная кушаком из многоцветного шёлка

и державшая стрелу с синей шёлковой лентой.

На троне, слева от центрального трона находился

превзошедший все деяния просветлённый учитель Джигме Паво

(также известный как Дза Кончог), который был перерождением

Лхацуна Намка Джигме 97 и сердечным сыном Дзага Чогтрула

Ринпоче98. У него был тёмно-синий лик, свободно ниспадающие

шёлковые одеяния и шапка учёного. В руках он держал сосуд.

Он — царь среди обретших свершения последователей, которые

при его жизни пришли к превосходному постижению четырёх

видений тайного пути, соединив изначальную чистоту и

спонтанное присутствие99, и ум которых погружён в состояние,

где обычные явления исчезают в истинной природе реальности.

В четырёх основных направлениях вокруг него были четыре

красные дакини в красных шёлковых одеяниях, а перед ним —

ещё одна дакини.

Я также узрела десятитысячное собрание дак, держателей

ригпа, в головных уборах из павлиньих перьев. Пространство

вокруг них было заполнено бессчётными миллиардами богинь,

делавших подношения — от воды для питья и омовения до

цветов и пищи. Одни из них держали ваджры и колокольчики,

вторые — небольшие барабаны на рукоятях, третьи —

музыкальные тарелки, четвертые — золотые гонги, пятые —

раковины, а другие (по четырём основным направлениям) —

белые, жёлтые, красные и зелёные трубы. На западе трубы были

украшены кораллами, в них дули две дакини в оранжевых

одеяниях. Мне сказали, что они выполняют особую задачу —

привлекают существ на тайный путь Ваджраяны. Костяные трубы

были из цельной бедренной кости человека, а не из меди или

латуни 100. Раздавался также звук сотни рожков. Ещё там было

около сотни хранителей алтарей в жёлтых одеждах, левое плечо

у них было покрыто традиционным многоцветным шёлком.

Я спросила одну из дакини:

— Что за совместный ритуал здесь практикуют?

Она ответила:

— Мы выполняем ритуал и церемонию подношения «Восьми

наставлений, собрания ушедших к блаженству», сути учений

ранней школы переводов101.

При этом многие члены собрания поднялись. Я тоже, чувствуя

смущение и страх, встала и быстро стала выполнять одно за

другим простирания. Подвинувшись поближе, я поставила ногу

всеведущего великого Гуру на свою макушку. Я поднесла ему

мандалу из драгоценных металлов и камней и безупречный

отрез белого шёлка. Тогда Великий Оргьен положил руку мне на

голову и прочёл семистрочную молитву.

Мой дядя по отцу, Какьо Вангпо, начал со слов: «Обладая

силой долголетия, твоя жизнь будет безгранична...» и, взмахивая

стрелой долгой жизни, прочитал ритуал призывания сил

долголетия.

В свою очередь Дза Кончог пропел:

Восприятие изначальной мудрости отчётливо ясно.

Светильник для живых существ — светоч изначальной

мудрости.

В высшей степени блистательный и величавый, лучезарно

светоносный —

Учитель, держатель мантры, царь мантр мудрости.

А Пхэт А Пхэт А Пхэт.

Я оставалась стоять на коленях на сиденье из белого шёлка,

продолжая рыдать. Слёзы, которые я проливала, собирались в

лужи на хрустальном полу. Наконец от переполнявшей меня

душевной боли я произнесла: «О драгоценный дядя, вы

покинули живых существ и, главное, тех из нас, кто был вашим

учеником и слугой и кого вы любили. В то время, как вы, дядя,

отправились в чистую землю, не оставив следа, я мучаюсь

сильнее, чем если бы мне вырвали сердце. Другие ваши ученики

и слуги ощущают то же самое. Дядя, молю вас всем сердцем. Вы

просто должны вернуться в мир людей на благо существ. Пока

ваше просветлённое воплощение не появится вновь, я никуда не

уйду. Я пришла сюда с обдуманным намерением. Придя сюда, я

встретилась с вами, а встретившись, изложила свою просьбу.

Умоляю, осуществите всё, о чём прошу вас!» И я снова начала

плакать, из моих глаз ручьём текли слёзы.

Дриме Какьо Вангпо проявил великую доброту, ответив: «То,

что ты сказала, Дадрол, племянница моя, конечно, правда, но

тебе не о чем горевать. Между мной и великим Ламой Оргьеном

нет ни малейшей разницы. Несмотря на условные обозначения

«рождение» и «смерть», в абсолютном смысле для меня нет ни

малейшего ошибочного представления о рождении или смерти.

Всех существ, у которых есть любая, благая или неблагая,

связь со мной, этим стариком Деченом Дордже, я направлял к

Достославной горе на малом материке Чамара, чистой стране

победоносных трёх кай, словно стаю птиц, вспугнутую камнем из

пращи102. Ныне же даю тебе торжественное слово, что эти

ученики и слуги, которые способны молиться мне, одновременно

станут буддами.

Ты, страдающая из - за меня, будь усердна в своей

преданности, видя в ламе дхармакайю будды. Будь усердна в