Николай Лединский - Совмещение пределов. Откровения египетской мумии

В возрасте сорока трех лет Па Ди Ист умер. Он мог бы прожить намного дольше, но посчитал, что лучше умереть. Его ищущей натуре надоел зем­ной путь, где Па Ди Ист уже ничего не находил Для своей души. И он просунул руку в корзину с ядовитой змеей... Да, подобно Клеопатре. Такой способ самоубийства был распространен в Древ­нем Египте.

– Но ведь ты был жрецом, верующим человеком? А разве самоубийство не есть нарушение религиозных заповедей? – удивился я рассказу о таком конце его жизни.

– Нет, – последовал хладнокровный ответ.

– В христианском понимании самоубийство греховно.

– Только в христианском!

Когда он говорил, я почувствовал его ауру в моем доме. Это были отрешение, одиночество и презрение к жизни. Вместе с ними пробивалось еще презрение к живущим. Неприятное чувство, потому что оно сопряжено с тоской. Видимо, та­ковым было предсмертное состояние души Па Ди Иста, которого постигло сильное разочарование. Обладая телепатией, он отчетливо видел, как на экране монитора, все духовное несовершенство людей. Он пришел к выводу, что ни его знания, ни жреческое служение, ни он сам не нужны в этом мире и логика его существования завершена.

Тоска терзала его сердце. И не было никого, кто бы мог поддержать его. Единственный друг жрец Клитемнестр и тот был уличен Па Ди Истом в не­достойном поведении. Однажды вечером Па Ди Ист, гуляя в саду храма, получил свыше озарение о боге Ра. Он поспешил поделиться со своим дру­гом и неожиданно застал его в келье с рабыней, служанкой храма. У постели Клитемнестра стояли две чаши с вином...

Эта сцена потрясла Па Ди Иста: с отвращени­ем он удалился прочь. В коридорах храма долго раздавался тяжелый стук его посоха, украшенного знаком Изиды.

Я попробовал возразить Па Ди Исту по поводу оправдания самоубийства. Оно вообще противо­естественно человеку, поскольку противоречит его инстинкту самосохранения. Суицидные попытки, равно как и любое физическое самоистязание, свидетельствуют либо о психическом отклонении, либо о своеволии.

Однако, по мнению Па Ди Иста, желание чело­века убить себя не всегда греховно и может быть оправдано Высшими силами. Все зависит от си­стемы отсчета координат, в которой происходит акт самоуничтожения.

– А разве категорический запрет на само­убийство, – не сдавался я, – не обусловлен тем, что обычный человек не в состоянии определить, имеет ли он право и согласие Высших сил прекра­тить свое земное существование? Как часто имен­но то, что кажется непреодолимым препятствием, бессмысленностью или несчастьем, необходимо для прохождения нормального процесса духовно­го развития!

Па Ди Ист на это ничего не сказал и никак не возражал. Он ведь особый случай. Он расстался со своим телом без сожаления, прекрасно зная, что его ожидает в ином мире. Он имел редкую даже для верховных жрецов способность жить в двух мирах. Па Ди Ист обрел ее благодаря долгому ду­ховному очищению и самоуглублению. Поэтому его уход не обыкновенное самоубийство. Второе зрение открыло ему, что земной путь закончен и дальнейшее существование будет только вредить Душе. По сути, он лишь освободил одну из двух комнат, в которых обитал, и, чтобы ему не мешали работать, перешел на жительство во вторую.

Па Ди Ист ушел из жизни в состоянии «зелено­го луча», пожертвовав собой во имя человечества. Жреца превратили в мумию и поместили в сарко­фаг. Таким образом, сохранялись и тело и память о нем в том сознании, которое в момент смерти его покинуло. Сейчас ученые пытаются проделать нечто подобное способом замораживания умерше­го: предполагается, что через много веков новые поколения найдут эликсир оживления и смогут оживить покойника...

Сознание Па Ди Иста представляет собой не­кую непроницаемую капсулу в мировом пото­ке сознания. Сначала она ушла далеко от земли, а теперь вернулась: видимо, завершился цикл ее странствования. Вернулась, чтобы дать людям представление о них самих, напоминающее боль­ше бесконечный вертикальный столб, чем беско­нечный океан.

Мне предстояло жить, усвоив новую философ­скую концепцию. Она должна, конечно же, быть обоснованной. Каждый человек стремится, чаще бессознательно, выяснить, что хорошо, а что пло­хо. Какие ориентиры выбрать в своей жизни? Подножный корм обыденного опыта, выражению которого служит наука, как правило, не удовлет­воряет его, ибо игнорирует явно или неявно при­знаваемый Высший разум.

– Вот вы пытаетесь понять Библию букваль­но. А тут одной логики недостаточно, должна быть развита еще и интуиция. Философский смысл скрыт за шифром, понять который могут только подготовленные люди. В противном случае слово Бога, взятое на вооружение низким сознанием, было бы чревато страшными последствиями для всего живого на Земле.

Как ни сильно я был погружен в астральный мир, я слышал не только голос Па Ди Иста, но и шум вечерней улицы за окном, вдруг раздавшийся оттуда лай собаки. Моя сущность опять находи­лась в двух измерениях одновременно...

– Скажи, – спросил я учителя, сам не ожидая от себя такой смелости, – ты можешь открыть мне шифр Библии?

– Нет, – ответил он твердо. – Я несу другой поток информации. Библия не могла быть усвоена древними египтянами, поскольку там действовала мощная каста жрецов, а они любые знания подчи­няли себе.

– Значит, Библия все-таки была известна вам?

– Ну и что? Библия – это своего рода лестница в многоэтажном здании, нижние этажи которого уходят в глубины земли, а верхние этажи теряют­ся в небесах, и на каждом из этажей обитают свои жильцы. При ее изучении от тебя потребуется пе­реосмысление всего твоего мировоззрения.

– По-твоему, в Библии все имеет высший тай­ный смысл? А нет ли в ней следов человеческого творчества?

– Естественно, что эту книгу не миновали зем­ные добавления. Все библейские притчи и сказа­ния, которые служат выражению основных фило­софских идей, имеют свои земные подпорки, их можно найти либо в исторических фактах, либо в мифах. Искусственные вставки, привнесенные людьми, тоже имеют место.

– Почему параллельное изложение и разночте­ния внесены лишь в Новый Завет, а в Ветхом За­вете их нет?

– Причина проста. Ветхий Завет – описание бытия, его невозможно понимать в разных смыс­лах. Совсем иное Новый Завет. Это описание чело­веческого сознания. Тут требуется особое внима­ние и напряжение мысли. Некоторые разночтения служат определенным стимулом к осмыслению учения и выяснению его общего содержания.

– Ты хочешь сказать, что Ветхий Завет читать проще, чем Новый?

– Конечно.

– Да, но Ветхий Завет записан в сплошных символах, и надо войти в их шифр, чтобы понять, о чем идет речь.

– Те же символы заложены и в Новый Завет. Од­нако обрати внимание, вокруг Ветхого Завета нико­гда не возникало таких споров, как вокруг Нового.