Николай Лединский - Совмещение пределов. Откровения египетской мумии

ПРЕДСТОЯНИЕ

Новый урок у Па Ди Иста я хотел начать с про­должения рассказа о прохождении Царства мерт­вых известными людьми.

– Скажи, пожалуйста, – обратился я к жрецу, не надеясь, однако, что он откликнется на мою тему, – Толсхой Лев Николаевич тебе знаком?..

– Да.

– Он прошел подземный путь?

– Нет, застрял. Со всеми вытекающими из это­го неприятного для него факта последствиями. Тол­стой превратился в зомби. А не прошел он потому, что слишком был суетен. И тщеславен. Мятущиеся личности не проходят. Писательский талант тут ни при чем. Способности мастера ценятся лишь на земле. На том свете, как вы называете параллель­ный мир, ценится сила духа. У Толстого ее было недостаточно. Умствовал много. И по сей день дер­жится своих прежних взглядов, а философия-то

его ошибочна. Он не понял Иисуса. Впрочем, Ии­суса многие не поняли... Хочешь, можешь сам по­говорить с Толстым. Он здесь, рядом.

– Толстой? Да это невероятно!

Возле Па Ди Иста появился еще один пульсиру­ющий силуэт меньших размеров.

– Я хотел бы задать ему несколько вопро­сов... – Сомнения в реальности происходящего все еще не покидали меня. – Почему он ушел из Ясной Поляны в 1910 году?

– Бессмысленность бытия толкнула, – прозву­чал в ответ слабый, хриплый голос.

– Личного?

– Нет, всечеловеческого.

– Но вы не могли уйти от человечества, уйдя из Ясной Поляны. Другое дело – наложить на себя руки...

– Ты не забывай, что я православный. Хотя Церковь отлучила меня, но я-то не отлучался.

– Разве вы не осуждали Церковь?

– Лоб всегда крестил перед храмом, – усмех­нулся Толстой.

– Куда же вы направились?..

– Я хотел уйти от душного мирка, в котором вращался. И потом логический смысл моего суще­ствования подошел к той точке, когда надо было принимать решение.

– Какое решение?

– Либо уйти, либо остаться.

– Вы подступались к этому лет двадцать.

– Я хотел стать странником, идти по земле Рус­ской, видеть людей разных, утолить душевную боль...

– Разве можно так утолить боль? Она же внутри.

– Этого я и не понял. То есть понял, но хотел найти правду. Свою правду.

– Мне казалось, что вы потому и ушли, что найденная вами правда не согласовывалась с ва­шей жизнью.

– Моя жизнь не согласовывалась с моей прав­дой, скажем так.

– Так вы все-таки нашли ее?

– Нашел бы, если бы мой дух был чист.

– Решили очиститься через плоть?

– А как иначе?

– Нужно унизить ее?

– Да...

Высказав это важное положение своей филосо­фии, Толстой удалился. Я действительно разгова­ривал с графом Львом Николаевичем Толстым. Но почему его заковали в кандалы?..

– Он не нашел общего языка и в параллельном мире, – объяснил Па Ди Ист. – Очень сильное, неконтролируемое энергетическое поле. Поэтому -мы и держим его в кандалах, используя в качестве обширного банка данных.

Я был уверен, что Па Ди Ист знает не только прошлое России, но и съ будущее, и не мог не рас­спросить его о ней.

– Россия – недоразвитая страна. Сознание и цивилизация здесь зародились очень поздно. От­сюда и замашки. Потуги на собственную исклю­чительность. Все это только от недоразвитости. Русские революции, попытки социализма и ком­мунизма тоже отсюда. Факт есть факт: славянский народ в сравнении с другими чрезвычайно молод. Ребенок еще. Когда в Греции философствовал Пла­тон, скифы ходили в шкурах. От малолетства и легкомыслие и сумасбродство.

Однако разница в возрасте сказывается лишь в определенных рамках. Пятнадцатилетний плохо понимает двадцатипятилетнего. Но двадцатипя­тилетний и тридцатипятилетний уже хорошо дого­вариваются между собой. И чем старше становят­ся и тот и другой, тем выгоднее положение более молодого.

Россия должна осознать необходимость своих внутренних перемен. Пора проснуться, встать и идти. Прежде всего в нужном направлении должен сработать мозг, то, что руководит телом. В отноше­нии народа таким мозгом является интеллигенция...

– А что делать отдельному человеку, пока стра­на переживает смутное время? – попытался я пе­ревести разговор на личность и, быть может, най­ти в нем совет себе.

– Всякое человеческое сознание на земле долж­но иметь свой собственный, неинтерполирован- ный путь развития, только тогда оно сможет со­здавать вокруг себя сильное энергетическое поле, излучать необходимую Космосу энергию. Послед­нее – результат интенсивного самостоятельного труда... Простая арифметическая сумма сознаний нежизнеспособна. Это колосс на глиняных ногах: внешне нечто огромное и величественное, а внут­ри слабое и непрочное.

– Зачем люди в таком случае объединяются?

– Чтобы сбиться в стадо – так теплее и весе­лее – и чтобы не принимать на себя ответствен­ность за свою жизнь. Куда проще подчиниться воле вожака. Это не что иное, как остатки первобытно­общинного строя, когда дикари, объединившись, загоняли зверя в ловушку, орали и радостно ска­кали вокруг него с копьями, а потом делили тушу У костра. Вы недалеко ушли.

– Но может быть, люди заглушают тем самым неприятное чувство одиночества?

– Просто людям лень жить и мыслить в оди­ночку.

– Но все-таки известно, что человек ищет в толпе избавление от тоски.

– Вы неправильно понимаете природу тоски, она ведь от собственного бессилия. От отсутствия в себе мужества, терпения и мудрости. Больше ни­чего. Человек должен быть одинок. Библия гово­рит: «Без пролития крови греха не искупить». Эти слова надо понимать так: без разрыва паутины общественной связи, удерживающей человека, не­возможно самосовершенствование.

– Никакое государство не потерпит такой фи­лософии.

– Личное самосовершенствование не зависит от него. Что такое государство? Это способ вы­живания людей. Как и пища, государство поддер­живает земное существование человека, но глупо было бы жить ради пищи. Человек призван свыше к духовной жизни.

– Судя по истории и передачам средств массо­вой информации, нет ничего главнее государства.

– Историю пишут официально назначенные писцы, точно так же как и средства массовой ин­формации в большинстве своем обслуживают инте­ресы государства. Чему тут удивляться? Однако всегда находились люди, живущие независимо от правящей идеологии.

– Но ведь государство так или иначе касается каждого из нас: через деньги, через законы, через многочисленные и часто насильственно действую­щие свои учреждения. Игнорировать государство еще никому не удавалось.

– А удавалось ли кому-нибудь полностью отка­заться от пищи? Государство есть, оно необходи­мо, и с ним надо считаться.

– Следовательно, его надо поддерживать?

– Кто хочет и может. Точно так же кто хочет и может производить продукты питания, пусть производит. Речь о другом: нельзя разрушать го­сударство, как нельзя уничтожать продукты пита­ния. Это уже грех.