Владета Еротич - Христианство и психологические проблемы человека

Для иллюстрации некоторых своих суждений автор упоминает религиозных лидеров и религиозные памятники Востока. Последнее обстоятельство может, конечно, смутить православного верующего. Однако в данном случае слово Владеты Еротича адресовано другому читателю – тому, кто находится в религиозном поиске. В этой связи нужно отметить, что известный сербский психиатр, как бы обращаясь к ищущему читателю, задает риторический вопрос: до каких пор религиозный поиск можно рассматривать именно как поиск истины и где начинается бесцельное блуждание?

Поиск истины и смысла жизни должен происходить через возрастание личности (автор использует довольно спорное юнгианское понятие индивидуации), что предполагает выход за пределы чувственного опыта (трансценденцию). Этот выход есть религиозное преображение (конверсия). Если такой выход стал следствием работы над собой, то религиозность надо признать в высшей степени зрелой (здесь автор идет вслед за Юнгом). Подлинная религиозная жизнь, таким образом, означает смерть в профанной судьбе, т. е. отказ от существования среди обыденных вещей и явлений без стремления к Богу.

Поскольку религиозность часто связана с необычным опытом, постольку она может восприниматься как психическое отклонение. В. Еротич настаивает на том (и это обращено скорее к коллегам по психиатрическому цеху), что если нечто выходит за пределы нормы – это не означает болезнь. Надо отличать патологические проявления от ненормальных и тем более нормальных проявлений религиозной жизни. Поэтому психиатр или психотерапевт должен не разрушать веру, а показывать ее конструктивные возможности. Хорошая психотерапия высвобождает в человеке духовные побуждения. Опыт психиатра показывает, что существует немало случаев, когда зрелая религиозная вера спасала душевнобольного человека от самоубийства. Поэтому при всей устойчивой напряженности между рациональным и иррациональным в религии вера не является антирациональной (т. е. направленной против здорового разума).

Известно, что религиозность, вытесненная из нашего сознания, все равно проявляет себя, но в вульгарном или даже болезненном виде. В. Еротич, следуя за В. Франклом в критике психоанализа, утверждает, что вытесненная духовность может привести к более тяжелым последствиям, чем вытесненная сексуальность [1] Психоанализ в объяснении неврозов исходит прежде всего из тезиса о вытесненной сексуальности. . Современные люди, лишенные традиционной религиозности, с головой бросаются в различные секты и примитивные верования, оккультизм и магию, что приводит к довольно тяжелым, порой необратимым психическим или социальным последствиям.

Искаженное проявление религиозности присутствует и в форме слепой преданности какому-либо человеку или идее, вплоть до самопожертвования. Здесь очевидна глубоко укорененная человеческая потребность (Еротич небесспорно предполагает, что она возникла биологически) не просто чему-нибудь себя посвятить, но во что-то глубоко поверить всем своим существом. Автор книги безусловно прав, указывая, что даже атеистическое общество не может существовать без веры хотя бы в человеческие ценности и творческую силу человека.

Таким образом, религиозное переживание не является процессом фантазирования, но творческим изменением человеческого я и, иногда, полным внутренним переворотом, преображением. Религиозные переживания воздействуют на все душевные процессы (мысли, чувства, волю), охватывают бессознательную душевную жизнь, участвуют в построении и постепенном изменении человека в целом. Именно поэтому религиозная вера не может быть сведена только к ощущениям, или мышлению, или воле, но становится полным отданием себя Богу. Вера захватывает человека целиком.

В связи с этим автор принципиально заявляет, что человек в религиозной сфере не может творить себе богов по собственному усмотрению. Следствием радикального релятивизма (нигилизма) Фридриха Ницше, заявившего во всеуслышание, что «Бог мертв», а потому я сам создам себе бога, точнее сам стану богом (человекобогом), является interregnum [2] Interregnum (лат.) – междувластие, здесь – пространство духовной неопределенности. , ямой без дна. Безумие Ницше – не самый худший конец при падении в эту яму. Религиозная сфера – область крайне тонкая, легко поддающаяся деформациям, она связана с иррациональным в человеческой жизни, и не только нуминозным (сверхъестественным), но и психопатологическим. Значит, всегда стоит вопрос: а как остаться, по крайней мере, психически здоровым, как не провалится в «яму без дна»?

В этой связи В. Еротич утверждает, что, во-первых, христианство способно удовлетворить все потребности современного человека, а во-вторых, из принятия Евангелия необходимо следует воцерковление, хотя современный человек не всегда готов признать такую необходимость. Связано это с тем, что воцерковление предполагает и участие в церковных таинствах, и принятие церковной догматики. Однако современный человек склонен скорее к приватной религиозности, не требующей дисциплины и определенной ответственности за свои взгляды, потому что дисциплина и ответственность у многих ассоциируется с грубым диктатом и вмешательством в личную свободу.

Конечно, христианская вера предъявляет особые требования к человеку, и ей, вне всякого сомнения, трудно следовать. Однако ее нельзя ни в коем случае рассматривать как веру дня избранных, некой духовной аристократии, как это понимали К. Юнг и М, Тареев. Поэтому, как показывает автор, отказ от воцерковления – источник многих психопатологических отклонений на пути религиозного развития. Именно так В. Еротич пытается убедить современного человека прийти в Церковь. Догматы, как справедливо замечает автор, с психотерапевтической точки зрения суть методы ментальной гигиены, обеспечивающие чистоту веры и здоровье души. Религия в этом случае выполняет роль интегрирующей части человеческой личности.

Однако, вступая в Церковь, человек также не застрахован от препятствий на пути к подлинной вере. Вот почему автор вслед за Юнгом так высоко ценит зрелую, сознательную религиозность, особенно в тех случаях, когда человек приходит ко Христу не из христианской среды. Автор, конечно, отмечает высокое значение традиционного пути в подлинную религиозную веру, однако этот путь, по его мысли, не обеспечивает устойчивости веры или защиты от заблуждений и даже болезни. Опыт психиатра показывает, что порой имеет место фиктивная вера в православной среде, которая рушится в период искушений, или фиктивное обращение в православную веру, связанное либо, с истерическими привычками, либо с иллюзиями и галлюцинациями, потребностью подчиняться авторитету или желанием снять с себя ответственность.