Монах Салафиил (Филипьев) - Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя

Скит объединял ряд пустыннических келий и калив. Главный храм в честь святителя Василия Великого находится в одноимённой келлии. По преданию, которое я услышал, скит и храм получили своё название в связи с тем, что некогда здесь хранилась глава святителя Василия.

Другой важный факт: говорят, что именно здесь преподобный Паисий Величковский нашёл редкие труды святых отцов, которые не мог найти нигде на Афоне, и переписывал их, а затем переводил на церковно-славянский.

Ныне большинство келлий скита заселяют зилоты — крайне-строгие ревнители православного учения и канонов, не имеющие, к сожалению, канонического общения с прочими православными. Но из-за разногласий, они и между собой не имеют общения, потому порознь молятся в своих келейных церквушках, а не сообща в главном храме святителя Василия.

В 1999 году Господь сподобил меня общаться со старцем кельи святителя Василия отцом Максимом. В то время послушником у него был монах Василий. Сейчас отцы подвели меня к двум могилам: отца Василия (+2001 г.) и отца Максима (+2009 г.). Я приложился и помолился о душах почивших, радуясь этой встрече со знакомыми отцами-скитянами.

Затем мы пошли в соседнюю келлию Введения во храм Пресвятой Богородицы, основанную около 1770 года. Эту келью я тоже посещал в свой первый приезд на Святую Гору, где под зеленокудрой сенью мы беседовали за чашечкой кофе со старцем Августином (он, кстати, не священник, а монах). Какой же отрадой было для меня, застать ныне отца Августина, хотя и недомогающим, но живым!

Старец перенёс два инсульта, его левые рука и нога неподвижны. В остальном он жизнеспособен и бодр. О духовном настроении отца Августина свидетельствует то, что, когда мы вошли в его келью, он читал Апокалипсис и святоотческое толкование, по старинным греческим книгам. При этом старец делал выписки вполне каллиграфическим почерком. Перед глазами словно ожила картинка времён преподобного Паисия Величковского.

Отца Августина, несмотря на его благодушный и сияющий вид, можно назвать «апокалипсическим старцем» — многие годы апокалипсис — любимая тема его размышлений и исследований. «Злые языки» судачат, что болезни он себе накликал увлечением темой последних времён и конца света. Может и так, ведь бесы мстят... Но верю, Господь его не оставляет и не оставит. Мои спутники отметили, что обычно цветущий вид отца Августина изменился: теперь видна печать болезни и страдания. А вот взгляд — живой, сильный.

Кофе и сладости нам принёс один из пяти насельников кельи, монах Илия. Здесь начались чудеса для меня. Монах Василий (родом из России), несколько лет живший в этой келлии, поведал про отца Илию, что он поэт. Я поинтересовался, публикуются ли его стихи или он пишет только для себя. Оказалось, что стихи не только не публикуются, но старец не благословляет их даже записывать; однако, сочинять не запрещает. Поэтому отец Илия заучивает все свои стихи наизусть. Воистину, рукописи не горят. Я проникся душой к монаху Илие вдвойне: и как к ревностному послушнику, и как к поэту. Он, оказывается, раньше расспрашивал у отца Василия про русских поэтов: как они жили, как умирали... Понимаю его.

Говорят, отец Илия обратился к Богу, всё бросил и приехал на Афон, тоже отчасти благодаря русской книге. Он прочёл в греческом переводе «Откровенные рассказы странника...». Есть мнение, что греки так живо реагируют на эту книгу и она производит такое сильное впечатление потому, что написана «очень по-гречески». Думаю, более точно сказать — «очень по-исихастски», с большой любовью и преданностью умно-молитвенному деланию.

До отца Августина старцем Введенской келлии был известный на Афоне отец Дамаскин. Отец Августин рассказывал отцу Василию следующее. Старец Дамаскин ночами не ложился (подобный подвиг нёс святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский). Молодой тогда отец Августин попросил у старца благословения на такой же подвиг. Тот ответил: «Иди и пади на колени, лицом в пол, перед иконой Богородицы. И не поднимайся два часа». Отец Августин пошёл, а через какое-то время вернулся, признавшись, что не смог исполнить благословения — пробыть ниц два часа. Старец Дамаскин заметил ему на это, что ничего удивительно здесь нет: отец Августин не может нести то, что может он, а он не может нести того, что мог нести его старец, ибо монашество к последним временам слабеет. Естественно, старец Дамаскин не благословил ученика нести подвиг «ночного не лежания». К этому рассказчик, отец Василий, добавил, что, быть может, отец Августин позже всё-таки получил такое благословение. Во всяком случае, когда ночью к нему заходили на духовной совет (так у них заведено), то отец Августин непременно или сидел или полулежал, молясь. Спящим его не видели.

А вот другие черты святогорской жизни пустынников-келлиотов на примере отцов Введенской кельи. По уставу (он только недавно стал послабляться) братия не выезжает с Афона и даже не покидает территорию келлии. Так, отец Августин не выезжал около пятидесяти лет, а отец Илия — около тридцати.

Затем по уставу братия не моется, кроме омовения лица, рук и ног. И то на мытьё ног нужно брать особое благословение. Некоторые старшие отцы несут подвиг нерасчесывания волос. Через некоторое время волосы скатываются в космы, начинают оттягивать кожу головы, вызывая боль. Говорят, это древний вид монашеской аскезы, не общеобязательный, конечно.

Мои спутники, отцы Василий и Рафаил, не жалеют, что прожили по нескольку лет в святогорских греческих келлиях, ибо там — живая традиция православного монашества, которую не почерпнёшь из книг, так как при описании что-то ускользает. Да и разные это вещи: читать аскетические книги, восхищаться и удивляться или жить так изо дня в день, не удивляясь, но усваивая традицию, как должное и спасительное. Ведь послушание послушника старцу — тот инструмент, с помощью коего веками передаётся монашеская традиция.

Как пример жизни по благословению и послушанию — эпизод, связанный опять же с отцом Илией. Как-то отец Василий получил в подарок книгу православных греческих стихов и привёз её монаху — поэту. Тот с рвением взял книгу, быстро удалился в келью, но почти сразу вернулся и уже отрешённо сказал, чтобы отец Василий испросил благословения старца дать ему эту книгу.

Другой случай свидетельствует о силе традиции. Отец Василий как-то спросил отца Илию, почему полотенце для рук около уличного умывальника висит не под навесом, периодически намокая под дождём, из-за чего им становится невозможно пользоваться. Отец Илия остолбенел от вопроса и сказал: «Действительно, почему? Спрошу у старца». На другой день он сказал отцу Василию: «Знаешь, ты, конечно, прав. Но за тридцать лет, что я здесь, полотенце всегда висело на этом месте. Изменить это сейчас совершенно невозможно».