Андрей Кураев - Охотничий азарт вместо богословия

Я же вновь повторю то, что писал и в своем прошлом ответе: не живите в “бессоветии”. Найдите богословски образованного священника для согласования с ним тех церковно-богословских материалов, которые “РВ” печатает! Ведь то, чем занимается “РВ”, есть элементарный “модернизм”. Выдумывается свое понимание Православия, а затем анафематствуются все те, кто в этот своевольно скроенный шаблон не умещается. Вы, кажется, выступаете за соборность (хоть и понимаете ее почему-то как “коллективизм”)? Ну так проявите ее на деле — согласовывайте церковные материалы с духовенством, сделайте богословов своими цензорами, а не кокетничайте своим невежеством (“мы не являемся богословами или знатоками церковных дел”56).

А то как-то странно получается: газета, которая из номера в номер выливает на меня ушаты грязи и обвиняет в экуменизме, сама публикует архиэкуменические тексты. Ведь целый спецвыпуск “РВ” был посвящен материалам проходившего 8 ноября 1998 г. в Санкт-Петербурге Невского земского собора, на котором было принято обращение к монаршим домам мира: “Все мы искренне радуемся за Ваших подданных, которых Господь не лишил заботливого монаршего попечения, и желаем им процветания и духовного возрастания под надежным государевым скипетром”57. Да ведь православных государей в мире ныне нет. Но если не является экуменизмом убеждение в том, что возможно духовное возрастание неправославных подданных под властью еретических монархов и мусульманских султанов, — то что же такое экуменизм? Неужто демократия вам так невыносима, что вы готовы приветствовать любую монархию — даже иноверную? Но жители новгородской республики, кажется, не писали таких заискивающих посланий католическим королям. И казаки (у них в Запорожской Сечи ведь тоже была “демократия”) не писали турецкому султану писем с выражением “искренней радости за Ваших подданных”…

В том же спецвыпуске “РВ” публикуется обращение к Патриарху с призывом канонизировать императора Павла I. Вот уж будет торжество экуменизма: как святой будет прославлен глава католического мальтийского ордена (“короновал” императора на этот пост папский нунций). Немалое число людей свидетельствует, что император Павел признавался, что он “католик сердцем”, строил вполне конкретные планы новой унии — вплоть до переезда папы в пределы Российской империи58.

Впрочем, дело тут не в сознательном экуменизме “РВ”, а в элементарном нежелании и неумении поставить все свои инстинкты, стремления и действия под контроль церковного разума. Свое богословское невегласие не стоит оправдывать. Хотите жить и богословствовать по отцам? Что ж, прислушайтесь к отеческому совету: “Не должно унижать ученость, как рассуждают о сем некоторые, напротив, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы всех видеть подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве”59.

…Надежду на диалог “РВ” похоронил очень скоро. Уже в следующем номере (№ 46–47) была перепечатана статья некоего Николая Алексеева “Перебежчики” (до этого вышедшая в седьмом выпуске альманаха “Антихрист в Москве”; его издает комитет “За нравственное возрождение Отечества”, окормляемый протоиереем Александром Шаргуновым).

“Антихрист в Москве” уверяет, что “дьякон Андрей Кураев написал целую книгу "Школьное богословие" якобы о христианском воспитании детей — с тем только, чтобы дезавуировать позицию Комитета, и с чувством превосходства (как у того чекиста) небрежно раскритиковать попытки оградить детей от окружающего их растления"60.

У“ комитетчика” слишком высокое мнение о своей деятельности. При том, что мне неблизка “духовно-душевная” атмосфера шаргуновского “Комитета”, его апокалиптическая моноидейность и мрачная моноэмоциональность, я и не подумал бы писать целую книгу “с тем только, чтобы дезавуировать позицию Комитета”.

Смысл всей трехсотстраничной книги (“Школьное богословие”) “Комитет” свел к одностраничному фрагменту:

“Мы слишком напуганы тревогами “взрослого” мира и за этими тревогами не видим детей. В Москве вышло уже несколько сборничков под названием “Антихрист в Москве”. Но с ними ведь в школьный класс не пойдешь. Туда надо идти с вестью о том, что “Христос в Москве”, — ибо “Христос посреди нас!” Представим, что я пришел в школу и в течение трех недель беседовал с детьми. В результате один слушатель захотел креститься. Пошли. Крестили. На следующий день, когда я приду в класс, для меня возможны два варианта поведения. В первом случае я скажу: “Жидомасоны вы проклятые! Я уже три недели говорю вам о Православии, а только один из вас вырвался из-под влияния гнусного рока и порнографии!”, а во втором случае: “Посмотрите, какая у этого Ваньки физиономия счастливая. Это — потому, что он вчера крестился. Кстати, эта радость может быть и вашей”. Я предпочитаю второй путь. Издатели “Антихриста в Москве” — первый. “Мы — герои Брестской крепости, — говорят они. — Нас со всех сторон окружили враждебные силы, с окон газами травят, под нами подкоп ведут, сверху бомбы бросают… В общем, быть православным — это здорово, айда все до нашего каземата!”

И надо сказать, что даже в такой проповеди был бы больший динамизм и было бы больше правды, чем в той, какая ведется сейчас со страниц православных изданий и в телесюжетах. Все же воинская символика — это тот язык, что близок сердцу мальчишки. На этом языке он сможет понять, что речь идет о чем-то живом и ждущем от него выбора и участия. Но и такая проповедь редко слышна. По большей части язык нашей проповеди еще анемичнее. “Храните веру предков” и “имейте сокрушение сердечное” — в этих призывах так мало может узнать себя молодой человек”61.

Разочарую “Комитет”. Эти строки были мною написаны еще до создания его структуры. “Комитет” был создан в сентябре 1994 года, а мой текст был опубликован в первом сборнике моих статей “Все ли равно как верить?” (Клин, 1994. С. 26–27), который был подписан в печать еще в марте 1994 г., а вышел в мае. Впервые же эти строки появились на свет вообще в середине 1993 года (Православие без молодежи? // Московские новости. М., 1993. 2 июля). И лишь увидев, что новосозданный “Комитет” поразительно похож на давно мною нарисованный шарж, я вставил упоминание о нем в “Школьное богословие”.

Но само “Школьное богословие” я написал вовсе не ради полемики с “Комитетом”, а ради устранения тех средостений, что стоят между детьми и Церковью. Если бы прав был Н. Алексеев, написавший, что “убитые души детей не волнуют перебежчика дьякона Андрея Кураева”62, то не стал бы я браться за написание такой книги о детях.