Владимир Зоберн - Страшный Cуд: Православное учение

— Мал я за мои грехи, — сказал он, — только ты продолжай молиться Богу за меня, корми голодных, особенно не забывай проскомидию.

И еще что-то говорил, но я теперь этого не припоминаю. В заключение он громко сказал:

— Пашенька! Молись же Богу, ведь я жив!

На этом мое видение закончилось».

Нужно ли к этому еще что-то прибавить? Ничего, кроме того, что мы обязаны молиться за всех наших усопших, да помилует их Господь по Своей неизреченной милости, особенно же не оставлять наших молитв о них при совершении Божественной литургии. Я слышал этот рассказ давно, но записал на память 26 декабря 1870 года.

У аввы Спиридона, епископа Тримифунтского, была дочь, девица по имени Ирина, такая же благочестивая, как и ее отец. Один из родственников отдал ей на хранение какое-то драгоценное украшение. Девица, чтобы лучше сберечь вверенную ей вещь, зарыла ее в землю. Через некоторое время она умерла. Когда же после смерти девицы пришел этот родственник, он стал просить свою вещь у аввы Спиридона. Старец, сочувствуя родственнику в потере драгоценности, пошел на могилу дочери и там со слезами умолял ее указать, где она спрятала данное ей на хранение драгоценное украшение. Девица тотчас явилась к отцу, указала место, где было скрыто украшение, и опять стала невидима.

В летописях Англии записано, что умершая 4 января 1736 года английская королева София, по происхождению Брауншвейгская, дважды явилась после смерти своему супругу Георгу I и просила его разорвать незаконную связь с Горацией, начатую еще при жизни королевы. Явившись во второй раз, она взяла кружевной воротник короля, лежавшего в постели, завязала на нем узел и бросила на грудь короля, сказав, что из смертных его никто не развяжет. Горация на другой день, не сумев развязать узла, в досаде бросила воротник в огонь. Король вытащил его из камина, но он упал на платье Горации, которое быстро воспламенилось, и она умерла от ожогов. Георг раскаялся, подолгу молился, основал госпиталь, сделал много добра именем королевы и умер спустя два месяца после ее последнего явления.

«Лет около пятнадцати назад, — рассказывает Николай Сенковский, — я служил чиновником военного ведомства и заведовал складом военных припасов в окрестностях Петербурга. Неожиданно я попал в беду. Из моего склада, неизвестно каким образом, пропали вещи на довольно значительную сумму. Самые тщательные розыски, произведенные по горячим следам, не могли открыть похитителя.

Мое положение легко себе представить: получаемого мной жалованья, даже в общей сложности за несколько лет, не хватило бы на покрытие пропажи, а тут еще предстояло следствие и всевозможные неприятности по службе. Года за три перед этим я овдовел, оставшись с двумя детьми шести и четырех лет, и уже год как был женат вторично. Как мы ни обсуждали с женой, что нам делать, ничего придумать не могли.

Одна из наших знакомых, набожная старушка, посоветовала жене отправиться в Петербург и отслужить молебен в часовне, что при Вознесенской церкви, в которой, по ее словам, находится икона святого, молитва к которому помогает найти пропавшие вещи. Утопающий, как говорится, и за соломинку хватается, а жена и я всегда были людьми верующими, так что понятно, что этот совет пришелся нам по душе. Я отправил на другой же день жену в Петербург, чтобы она отслужила молебен и поставила свечи, как советовала наша знакомая, сам же с детьми и тещей, матерью моей второй жены, остался дома.

Дело было летом, ночи были довольно светлые, и я долго ходил у себя в гостиной, раздумывая о своем горе. Наконец утомившись, я отправился в спальню, в которой ставни были заперты, поэтому было совсем темно. Тут же спали дети. Через комнату спала моя теща. Прикрыв слегка дверь в гостиную, взглянув на детей и посидев еще немного в раздумье на кровати, я приготовился уже раздеваться, как вдруг сквозь неплотно прикрытую дверь увидел в гостиной какой-то свет.

Полагая, что я забыл потушить свечу, я приподнялся с кровати, но в этот момент неслышно отворилась дверь, и на пороге появилась с горящей восковой свечой моя покойная жена. Странное дело — я не только не испугался ее появления, но даже как будто и не удивился этому. Точно какое-то затмение на меня нашло, как будто это был совершенно естественный факт. Я хорошо помню, что очень мало был взволнован и удивлен появлением покойной.

— Здравствуй! — сказала она и подошла ко мне, держа восковую свечу в руке.

Я поздоровался с ней и сказал:

— Ты знаешь, какое у меня горе?

— Знаю, знаю, — ответила она, — но не беспокойся очень, я помогу тебе!

Я стал умолять открыть мне похитителя, но она отказалась это сделать, говоря только, что поможет мне перенести мое горе.

— Ты не сердишься, — спросил я, — что я так скоро женился?

— О нет, даже напротив, ты это хорошо сделал!

Она стала благодарить меня, что я не забываю ее в молитвах.

— Вы, живущие, — сказала она, — не можете понять, что мы чувствуем, когда вы за нас молитесь.

Я забыл сказать, что во время этого разговора она прилепила к кровати восковую свечу, которую держала в руках, накапав воском. Затем разговор перешел на детей.

— Что же ты не взглянешь на детей? — спросил я ее.

— Я их и без того посещаю, — ответила она, впрочем, взяла свечу и подошла к спящим детям.

В это время раздался голос тещи из соседней комнаты:

— С кем ты разговариваешь, Николай?

С этими словами я услышал, что теща поднялась с кровати и стала надевать туфли.

— Прощай, — сказала мне жена, — никто не должен видеть меня с тобой.

Я стал удерживать ее, но шаги тещи уже приближались, и когда я снова обернулся назад, то ни жены, ни света уже не было, и в комнате царила полутьма летней ночи.

Вошедшая теща была удивлена, что слышала разговор двух голосов, а никого не застала, кроме меня. Что это такое было, я не могу до сих пор себе объяснить. Конечно, скажут — простое видение, но вот что странно: осмотрев вслед за тем кровать, на которой была прилеплена восковая свеча, я заметил следы накапанного воска, которых раньше не было. Я не мог забыть слов жены о детях: «Я их и без того часто посещаю».

Недели за три до этого таинственного случая ходившая за детьми нянька рассказала мне, что она уже два раза, входя в комнату спящих детей, была перепугана присутствием какой-то женщины, наклонившейся над постелью детей, а с ее появлением сейчас же исчезавшей. Когда я попросил няньку описать наружность являвшейся женщины (она совсем не знала покойницу, так как недавно поступила к нам), то ее описание во всем сходилось с наружностью моей первой жены».

Один архиепископ, страдавший приступами меланхолии, усердно просил себе помощи у Бога. Однажды во время вечерней молитвы он заметил, что в его комнате разлился свет, который постепенно стал усиливался и наконец окружил его самого. Тут он увидел какую-то женщину и, всмотревшись в нее, узнал свою покойную мать.