Кэролайн Джессоп - Побег

Мы вернулись в танцевальный зал как только узнали, что опасность миновала. Молодые мальчики обычно ждали у дверей и нас тут же приглашали танцевать. Музыка, которую там играли, была то же самой музыкой, под которую танцевали Святые, когда впервые прибыли в Солт Лейк в девятнадцатом столетии. Мы танцевали вальсы и другие медленные танцы. Танцы были самым захватывающим временем в общине для нас. Это было единственным временем, когда нам позволяли общаться с мальчиками нашего возраста. За нами пристально наблюдали и мы бы попали в беду, если бы танцевали слишком часто с одним и тем же человеком. Мы должны были соответственно одеваться, что означало скромно и в простую одежду. Девочкам позволялось немного косметики и платья, но такие, которые были не слишком узкие и без глубоких вырезов на шее. Блестящие ткани и кричащие расцветки не допускались. Мальчики носили галстуки, строгие рубашки и брюки. Джинсы не разрешались.

Танцы были еще одной возможностью проигнорировать глубокий раскол общины. Мы могли танцевать с кем угодно. Я начала замечать мальчиков и поняла, что некоторые мне нравятся больше, чем другие. Мальчики тоже обращали на меня внимание. Линда всегда была очень популярна. Я тоже стала такой же популярной в восьмом классе, когда мне досталась большая роль в школьном спектакле.

Я думаю, танцы позволяли нам говорить о наших чувствах, что в другое время было невозможным. Однажды в восьмом классе несколько девочек говорили о той опасности, которая может подстерегать нас в будущем. Одна из моих ближайших подруг сказала: "Как только ты закончишь школу, тебя обручат со стариком и ты будушь вынуждена выйти за него замуж". Другая девочка сказала: "Все мы обречены! Нас всех заставят выйти замуж за стариков, таких древних, что мы вынуждены будем ухаживать за ними!"

Я думала об одном из домов престарелых, в котором работала Рози, и о тех стариках, которых я видела там, ездивших на инвалидных колясках, таращясь перед собой пустым взгядом. Я похолодела от ужаса.

"Одна только мысль о замужестве со стариком заставляет меня блевать" — сказала другая подруга. Впервые я задумалась о судьбе, которую мне совсем не хотелось иметь.

"Но подождите" — сказала я. - "Несколько девушек в общине вышли замуж за молодых парней".

Девочка, которая начала этот разговор, сказала что это произошло только потому, что и девушка и парень пошли к Пророку и настояли на своем браке. - 'Так что единственный способ избежать секса со стариком, это если в тебя влюбится молодой парень. Затем ты должна настаивать, что он — единственный, за кого ты хочешь выйти замуж. Это единственый шанс выйти замуж за кого- то, кто тебя любит".

"Как ты заставишь кого-то влюбиться в тебя?" спросила я. Мы все знали в какую беду можно попасть просто за разговор с мальчиком. Влюбленность становилась недоступнее.

Это вызвало на откровенность одну из девочек в группе. Ее сестре позволили выйти замуж за мальчика, в которого она была влюблена, потому что они сбегали с класса теологии вместе. Они делали это целый год и их так и не поймали.

Неожиданно перед нами начала прорисовываться стратегия. Мы решили начать ходить на классы теологии в воскресенье вечером, три раза в месяц. Это было еще одной вещью, которую мы могли разделять, не смотря на то, на какой стороне религиозного раскола мы находились. Мы записались на классы с учителем, который был на противоположной стороне раскола с нашими родителями, потому что нам был выгоден учитель, который с ними не разговаривает.

Мы начали ходить на классы по вечерам воскресенья чтобы наши родители свыклись с этой идеей. Через несколько недель некоторые из нас посвятили мальчиков в наш план. Они были в восторге от идеи использовать классы теологии, чтобы проскользнуть к пруду.

План сработал безупречно. Перед тем как нас разделяли на меньшие группы, проводилось общее собрание. Оно никогда не было слишком долгим. Кто-то произносил короткую речь и молитву.

К тому времени когда собрание заканчивалось, наши родители уже уезжали. Мы, девочки, направлялись в туалет.

Одна девочка стояла у двери на стреме, готовая подать сигнал если кто-то, не вовлеченный в наш план, подойдет к туалету. Когда горизонт был чист, мы выстраивались у окна, залазили на него и прыгали вниз. Как только все мы оказывались на улице, мы бежали к пруду, защищенные темнотой раннего вечера. Мальчики проделывали то же самое в их туалете.

Как только мы прибегали к пруду, мы были свободны. Это был впервые в нашей жизни, когда мы могли общаться с противоположным полом без надзора. Было так чудесно — просто возможность расслабиться и узнавать друг друга без давления извне. По большей части мы просто тусили группой и болтали. Никто не пытался завязать романтические отношения. Кто-то обязательно постоянно следил за временем. Мы знали, что когда класс должен закончится, нам нужно бежать на парковку и встать рядом с машиной человека, который привез нас сюда. Они всегда думали, что наш класс отпустили раньше их и ничего не подозревали.

Это так хорошо работало, что все больше и больше девочек хотело присоединиться к нашей бесстрашной группе. Мальчики тоже хотели. Линда и несколько ее друзей тоже были вовлечены в нашу новоприобретенную свободу. Мать начала что-то подозревать, потому что мы никогда не пропускали уроки теологии. Ей с трудом верилось в такую жажду Евангелия, потому что мы никогда не хотели идти в церковь слушать проповеди.

Мать сказала отцу что что-то здесь не так. Он отмахнулся от нее, потому что был так горд тем, как мы стараемся научиться походить на Господа.

После нескольких месяцев нашей своеобразной "теологии" у некоторых из нас появились мальчики, к которым мы были привязаны и которых мы хотели видеть больше чем три раза в месяц. В то время мне тоже нравился один, но он все еще в ФСПД, и чем меньше я о нем расскажу, тем лучше.

Но через год после начала наших махинаций один из школьных учителей был снаружи здания, когда он увидел наши прыжки из окон и сумасшедшие забеги к пруду, в то время как мы должны были быть в классе. Он пошел к моему отцу. Другой учитель заметил мальчиков, следующих за нами. Все были шокированы нашим поведением. Некоторых очень жестоко наказали дома. Мой отец был одновременно взбешен и убит.

К счастью для Линды, он так никогда и не узнал, что она тоже изучала "теологию". Он узнал имя мальчика, который мне нравился, и пошел к нему и запретил ему даже разговаривать со мной. Мне он сказал то же самое. Я не хотела, чтобы мальчик попал в еще большую беду, поэтому мы перестали видеться друг с другом. Я больше волновалась о том, что может случиться с ним, чем со мной.

Моя свобода была не единственной вещью, которая закончилась. Я боялась, что такая же судьба постигла и мое образование. Той весной я закончила восьмой класс. Единственная высшая средняя школа в общине была частной школой и ею управляли те, кто стояли на противоположной стороне религиозного раскола с моим отцом. Дядя Рой не разрешил бы нам посещать ту школу. Я была в отчаянии. Я обожала учиться и все мои ближайшие друзья собирались посещать старшие классы, потому что их семьи были на другой стороне раскола.