Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

Давно уже носившийся в городе слух о предстоящем закрытии двух важнейших учреждений местной Патриархии, т. е. городской больницы и загородной семинарии (Крестной богословской школы), на днях оправдался. Поводом к этой печальной мере служит – полное истощение святогробской казны от наложения Россией секвестра на бессарабские доходы Святого Гроба. О закрытии семинарии мало кто жалеет тут. Арабское население считало ее (преувеличенно, конечно) совсем бесполезной для местных нужд Церкви, видя в ней одни филетические 391тенденции греческие. Но о больнице – всеобщее сожаление в городе. Патриарх Кирилл устроил ее в достохвальном порядке, которым она могла похвалиться перед всею Европою. Здание ее одно из самых лучших в городе. Аптека ее славилась и обилием врачебных материалов и великодушной щедростью. Медик ее – первый авторитет не только в городе, но и во всем крае… Теперь все это осталось предметом «сладких воспоминаний». Прекрасно бы сделало высокое правительство наше, если бы поспешило отчислить (хотя независимо от общего решения святогробского вопроса) из секвестрованных денег потребную сумму на содержание здешней больницы. Того требует долг человеколюбия.

Постройка русской церкви на Елеоне давно остановилась, к сожалению, от недостатка средств. Стены выведены кругом на сажень вышиною и начаты уже окна. Это была бы одна из древнейших церквей Иерусалима, вновь возвращенная богослужению. Характер букв, найденный на помосте ее мраморной плиты с греческой надписью, относит ее к V или VI веку 392. Наш иерихонский поклоннический приют (праведного Закхея) тоже не кончен постройкой – по той же причине 393.

Патриарх Иерофей все еще не поправился от ушиба ручной кисти, приключившегося ему от падения с лошади, когда он ехал в семинарию на экзамен. По этой причине он не мог служить вчера и в храме Воскресения.

Иерусалим, 23-го июля 1876 г.

Печатается по публикации: Церковный вестник. 1876. № 32. С. 4–5.

(вопрос иерусалимский и Патриарх Кирилл; иерусалимские слухи о войне; бразильский император; артист Лазарев; пропаганда католическая и протестантская)

Одновременно с великим «вопросом восточным» существует, движется незаметно и вступает в различные фазы и миниатюрный вопрос иерусалимский. Карательная мера секвестрования святогробских доходов с бессарабских имений, принятая правительством нашим относительно здешней Патриархии или точнее «Святогробской общины», за 4 года перед этим беззаконно низложившей и объявившей раскольником православнейшего из своих Патриархов и вмешавшей в свое темное дело русское имя и достоинство, до сих пор не принесла желанных плодов. Люди не одумались, по крайней мере не показали, что одумались.

Нескрываемое желание нашего правительства, чтобы известный акт (7-го ноября 1872 г.) здешнего дисШ-Синода был отменен, совершенно не принималось во внимание ни бывшим Патриархом Прокопием, ни теперешним Иерофеем. И понятно – почему. Низложение Патриарха Кирилла стоит в связи с болгарской схизмой, и страх сделаться предателем эллинизма и «великой идеи» 394связывает здесь руки всем, даже самым умеренным и благонамеренным из «Братства». На всякое побуждение в сказанном смысле с нашей стороны ответом служили или пресловутое: non possumus 395, или требование, чтоб бывший Патриарх принес повинную. Но так как за упорным поп possumus 396необходимо следует жестокое поп habemus 397, а просить прощения преобиженному Патриарху у своры обидчиков значит потерять здравый смысл, которым богато наделен исторический теперь человек, то вопрос иерусалимский и оставался столько времени висящим, по выражению греческому.

Нужда или и прямо нищета сказывались во всех статьях и углах святогробского ведомства. Жаловаться на нее стало тут любимой темой всех и каждого, а сделать какой-нибудь шаг к устранению ее не было ни у кого охоты. Говорим: охоты, потому что умения, вероятно бы, нашлось у каждого понемногу. Многократно предлагаемо было со стороны друзей и благожелателей Патриархии, кому следует, отыскать способ сойтись с бывшим Патриархом помимо всяких формальностей, чтобы de facto не существовал более печальной памяти синодальный акт низложения его. Но никак нельзя было добиться ничего от законников. Страх ответственности перед родом и народом (γένος κάι έθνος) брал верх над всем, даже над голодом. Наконец, друзья отчурались от упорных буквоедов и дали знать, что для них решительно все равно, хотят те или не хотят поправить свои обстоятельства. Имел ли свою долю воздействия этот аргумент ab indifferente, или другому, о котором сейчас скажем, обстоятельству следует приписать, только с некоторого времени в общине святогробцев стало замечаться некое колебание мыслей.

Около двух месяцев уже в этой общине появился новый сеятель, не участвовавший в последних делах ее, хотя тоже святогробец от младых ногтей, бывший ректор Богословской школы здешней, потом настоятель Афонского Святогробского подворья, архимандрит Кирилл, человек практического ума, обширного образования и соразмерного патриотизма. Он приехал сюда прямо из Константинополя и слывет за эмиссара своего великого соименника. Не скрывая ни от кого своего сочувствия к изгнаннику, он прямо говорит, что братству необходимо помириться с отцом. Всех посещая и всех склоняя к миру, досточтимый человек успел подействовать на большинство сочленов, вообще недовольных олигархией так называемой интеллигенции, захватившей в свои руки все, в том числе и Патриарха, и всякую перемену в положении вещей готовых принимать с радостью или по крайней мере с надеждой на что-то лучшее. Слышно было, что собирались подписи в пользу прощения Кирилла, готовилось общее «мирное» послание к нему и т. п.; указывались при этом имена и 5–6 (оставшихся еще в живых) коноводов восстания, не согласных ни на какую сделку с тираном и схизматиком. Ради этих-то немногих дело и затягивалось. И так как никакой уже надежды не оставалось склонить их на отмену синодального акта, о котором упомянуто выше, то решено было прибегнуть к тому средству примирения, на которое указывали им друзья, только прямее и, так сказать, фактичнее (но едва ли практичнее). Придумали отправить депутацию из сановников Патриархии в Константинополь к Кириллу, снабдивши ее множеством писем и к Кириллу, и к Вселенскому Патриарху, и, может быть, еще к кому-нибудь, но без официального характера и без патриаршего или синодального и вообще какого бы то ни было полномочия.

В минувший пяток, 19-го ноября, депутация оставила Иерусалим, напутствуемая благословениями и благопожеланиями всего (?) братства. Она состоит из трех членов так называемого Синода: архиепископа Севастийского Никифора, бывшего драгомана Патриархии, архимандрита Никодима и архимандрита Епифания. По общему убеждению – по крайней мере, чаянию – святогробцев, дело будет иметь желанный исход, но каким путем – неизвестно никому, ни самим депутатам. Полагают, что последние пригласят бывшего Патриарха на Святогробское подворье в Константинополе, устроят с ним совокупное служение и практически снимут, таким образом, с него определение схизмы. Но в глазах рьяных патриотов византийских, не впадут ли скорее сами в схизму за свое служение с схизматиком? Не предрекаем ничего. Кто доживет – увидим.