Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

Новый год, как не имеющий церковного значения и следовательно не затрагивающий существенно жизни Святого Града, прошел незаметно. Типическая мена визитов между Патриархией и Русскими Заведениями имела место, конечно, и на этот год, несмотря на отсутствие Патриарха. Обратило на себя внимание только то, выходящее из ряда обстоятельство, что когда местное (арабское) духовенство пришло поздравить с новым годом нашего консула, то ему выслали сказать: «не принимают». А между тем в консульстве был общий прием для всех, не только своих по вере, но и всякого оттенка неверных. Так ли бывало в прежние годы, не могу сказать.

Взамен новогоднего шума наших больших городов, в Иерусалиме, и в частности на Русских Постройках, сопровождается значительным шумом праздник Богоявления. Еще недавно он проходил совсем незаметно. Совершались великое водосвятие в храме Воскресения и после него литургия на самом Гробе Господнем 6-го января, и тем все оканчивалось. О месте Крещения Христова, о святом Иордане, по-видимому, мало кто думал. Мы первые открыли к нему дорогу на праздник Крещения – 12 лет тому назад, как мне говорили. Миссия наша, воспользовавшись тогда ясной и теплой погодой, отправилась праздновать «светы» на самый Иордан, несмотря на опасения и предостережения покойного Патриарха Кирилла. На следующий год уже сам Патриарх поехал туда, конечно, вместе с нашим духовным начальством. С тех пор ежегодно отправляется к 6-му января на Иордан несчетная толпа богомольцев – русских, греков, болгар, арабов. Патриархия отправляет туда с своей стороны какого-нибудь архиерея или поручает ехать вифлеемскому владыке. С нашей стороны тоже обыкновенно командируется один из членов Миссии. Старцы Саввинской лавры также отправляли от себя к месту депутацию, имевшую своею обязанностью устроить походную церковь и снабдить ее всем нужным для богослужения.

Так было и на этот год. Сперва Вифлеемский митрополит поговаривал было, что поедет совершать «светы» он, причем, кстати, окрестит в Иордане 4-х католиков из своей епархии. Но 2-го числа стало известно, что отправится туда один из трех патриарших наместников, Севастийский архиепископ Никифор. От нашей Миссии отряжен был третий член ее иеромонах Стефан 495. В пятницу 4-го числа с раннего утра начался шум и гам на наших Постройках, какие не часто услышишь даже в наших гамливых деревнях. То, чего недостает по необходимости русскому шуму и гвалту, есть пронзительный ослиный рев, заглушавший на тот раз самый звон к Царским часам в нашей церкви.

Огромное большинство нас шли пешие; впрочем и всадники держались постоянно около пеших. Растянулся наш караван на целый десяток верст. День был солнечный. Дорога на первые два часа пути была довольно грязновата, но тут же и подсыхала. Холод оставил нас у источника апостолов. Когда спустились на равнину Иорданскую, стало совсем жарко. Часа в 3 мы достигли своего Иерихонского приюта. Изумлению многих из нас не было конца, когда мы увидели перед собою огромное каменное здание шагов в 40 длины и соразмерной ширины, разделенное, как и Хевронский дворец-приют, на две половины – мужскую и женскую, с широкими сенями посередине. Чисто, светло, уютно, просторно – сказал бы я, если бы не скопилась нас, странников, целая тысяча! При доме есть и большой сад с маслинными, лимонными, апельсинными, гранатовыми деревьями, даже бананами, не говорю уже об огромных смоковницах и даже наших развесистых ивах. Но что всего занимательнее, так это виноградные лозы баснословной величины. От одного корня и от одного ствола идут ветви во все стороны на пространстве 25–30 квадратных саженей, поддерживаемые кольями и образующие летом непроницаемую тень с сотней висящих над головой гроздов… Славное место! Вдобавок как раз по нему, в 5–6 шагах от дома, протекает вода, несущаяся из далекого Елисеева источника.

Не я один был в восторге, отдыхая под «благосеннолиственным» лимоном, известным по всей окрестности под именем «тысячеплодного». Не хотелось бы мне затрагивать дурно звучащей в нашем палестинском деле струны – несправедливого и неблагодарного отношения некоей части русского общества к полезной и достохвальной деятельности нашей Иерусалимской Миссии. Ввиду того, что она сделала для наших бесприютных поклонников даже в одном Иерихоне, поднимется ли у кого-нибудь язык сказать, что она излишня, что надобно отозвать ее, закрыть, преобразовать или, что то же, обезобразить. Не говорю уже о консульстве; какой «Палестинской Комиссии» когда пришло в голову сделать то, что она сделала, да еще и не потребовав от правительства 496ни денежки?

Но… не выйдем из мирного поклоннического настроения духа. В комнатах негде было ступить от многолюдства, и ночью положительно не было прохода с одного места на другое. Так все было битком набито спавшими. А еще довольное число наших отправились прямо на Иордан в монастырь Предтечи, восстановляемый, как говорят, Патриархией, а вернее, кажется, тоже на частные пожертвования боголюбцев, в частности же наших русских.

В субботу, чуть свет, потянулись наши из Иерихона слушать божественную литургию в упомянутый монастырь или и прямо на Иордан в приурочиваемое к евангельскому событию место. К полудню уже все были там. Воды в священной реке на сей год было более обыкновенного, но далеко не столько, как говорили. По берегу стояло довольно палаток, доставленных Патриархией как для своего духовенства, так и для лиц вообще привыкших к комфорту. Одна из них отдана была в распоряжение русского духовенства. Часам к двум приехал из Предтеченского монастыря Преосвященный Никифор и отслужил великую вечерню. Дав затем позволение нашему иеромонаху делать, как и что ему заблагорассудится, он отправился ночевать опять в монастырь, а у нас началась своя русская утреня, тянувшаяся с уставным миропомазанием часов до 7-ми и более.

Оживленной картины ночного бивака, с пламеневшими кострами, говором, чтением и пением, ходьбою, мытьем платья, купаньем и проч., я не буду описывать. Всю ночь шла между прочим исповедь. Духовников было двое, наш о. Стефан и со стороны греков о. Епифаний. И греческий знал по-русски и русский по-гречески, но греческих говельщиков, думаю, совсем не было; потому оба духовника исповедывали нас – русских. За исповедью следовало чтение правила. В этом прошла вся ночь, т. е. пока не прибыл снова архиерей. Немедленно по его приезде совершено было на реке водосвятие, а вслед за ним и божественная литургия. Набралось человек с 10 служивших со владыкою священников. Пение большею частью было русское. Причастников было многое множество. Ради их служба затянулась до белого дня. В тот же день большинство наших возвратилось домой в Иерусалим, а часть осталась ночевать в монастыре Предтечи на его праздник 7-го числа. Сегодня получено известие, что двух больных поклонниц прямо привезли из Иерихона в здешний госпиталь наш.