Андрей Капустин - Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891

А.

Печатается по публикации: Церковная летопись «Духовной беседы». 1868. №.5. С. 124.

Памяти монахини Магдалины (Эберн)

16 марта сего 1870 г. скончалась в Иерусалиме монахиня Магдалина (Эберн), бывшая смотрительница Русской женской гостеприимницы в Иерусалиме. Почившая о Господе принадлежала к одной из дворянских фамилий Владимирской губернии. В девстве провела жизнь до самого поступления своего 30 января 1857 г. во Владимирский Успенский монастырь, из которого, быв послушницей, отправлялась в 1860 г. в Иерусалим на поклонение святым местам. Пробыв здесь более года, она так полюбила Святой Град, что в 1863 г. снова прибыла сюда, но уже не как поклонница, а как смотрительница поклоннической гостеприимницы нашей здесь, на каковой должности и оставалась до самой кончины своей. Перед вторичным отправлением сюда она получила в Петербурге 3 мая 1863 г. в тамошнем Воскресенском женском монастыре постриг в рясофор, причем наречена Магдалиной, именовавшись дотоле Александрой Иосифовной Эберн. 26-го июня 1867 г., по представлению Иерусалимской Миссии, она пострижена в малую схиму; а 31 октября 1868 г. перечислена из Владимирского Успенского в Петербургский Воскресенский монастырь.

Блаженной памяти почившая была одной из самых известных в поклонническом мире нашем личностей Иерусалима. Незначительный сам в себе служебный пост ее приобрел большую важность от ее личного характера. Неутомимая труженица и строгая исполнительница своего долга, приученная и воспитанием и предшествовавшей деятельностью к неуклонному порядку, к распорядительности и к зоркому наблюдению за всем, она на должности своей нечувствительно и как бы бессознательно давала видеть в себе не простую смотрительницу, а настоятельницу или и прямо начальницу, гостеприимницу свою считала обителью, а поклонниц послушницами, учредила ежедневное вечернее правило, поделила «старших» по комнатам, огородила свое ведомство стенами и для мужчин завела «переговорную» и проч. Ничто так не было дорого строгой инокине, как нравственная чистота людей, пришедших на поклонение «святейшей из святынь земных». Не потакала она и пустому бродяжничеству своих соотечественниц, ни их засиживанию в Иерусалиме и в Вифлееме, ни их предпочтительному вниманию к «Святому Петру» и иным поклонническим авторитетам Иерусалима. Была истинная патриотка и ревнительница уставов церковных до мельчайшей точности, простая в обращении, не стяжательная, готовая к услугам…

При всем том, имя матушки Магдалины, а чаще просто: Магдалины в Иерусалиме не было из любимых имен. Кроме весьма понятной причины сего в ее служебной деятельности, некую долю нерасположения к ней привносили ее старые аристократические замашки, ее нередкое неумение отклониться от сплетни и ее расславленное недовольными бессердечие, мнимое или действительное – знает о сем один Сердцеведец. Покойная была малого роста, сухая, желтая, весьма подвижная, с приятным взором и вкрадчивым голосом, с утонченными манерами в обращении, умела (но никогда не любила) говорить по-французски, любила читать (но редко имела к тому время) книги духовного содержания. Страдала одним давним внешним недугом, но вообще обладала крепким здоровьем, и, при более покойной жизни, могла бы еще жить много лет. От частовременного раздражения, однако же, у нее в последний год нередко стала открываться кровь носом.

Сделанное ею минувшим летом путешествие в Италию (на поклонение мощам св. Николая), по-видимому, поправило ее, но с зимою кровотечение возобновилось и истощило страдалицу до последней степени. 27 ноября минувшего года она была при смерти, но таинство елеосвящения спасло ее еще на несколько времени. К новому году была совсем здорова. Но вскоре потом припадок возобновился. 11 марта она окончательно слегла в постель. 15-го вечером еще раз приобщилась Святых Тайн и провела потом трудную ночь. С утра 16 числа дыхание ее сделалось хриплым и голос совершенно упал. Впрочем, все силилась говорить и делать последние распоряжения насчет своего скудного имущества. Имела взор ясный до самой кончины, совершенно тихий и христиански спокойный. Около 11 часов дня прекратилось ее чуть заметное дыхание 595. Ей от роду было 65 лет и несколько дней.

Через два часа потом тело усопшей рабы Божией было перенесено с процессией, при печальном звоне колокола, из места жительства ее в «мертвую комнату» при госпитале.

По обычаю края, погребение положено было совершить на следующий день. Узнав о кончине ее, Его Блаженство Патриарх Кирилл изъявил желание сам быть на ее погребении. 17 числа, в 7 ч. утра тело покойной перенесено было в церковьМиссии, затем правились Часы по уставу. В конце их прибыл в церковьПатриарх с двумя архиепископами, Филадельфийским и Тивериадским, архидиаконом, иеродиаконами и проч. Все члены Миссии с духовником покойной иеромонахом Вениамином и одним поклонником-иеромонахом служили обедню Преждеосвященных Даров. Несмотря на то, что накануне утром большая часть русских поклонников, живущих в Приюте, отправились на Иордан, церковь была полна молящихся. Пришли отдать последний долг усопшей городские поклонники наши. По окончании литургии Патриарх с архиереями, нашею Миссиею и шестью арабскими священниками начали отпевание по чиноположению монашеского погребения. На первых ектениях архиереи чередовались возгласами и всякий раз велегласно говорили молитву: Боже духов и проч. На ектений же, по окончании антифонов, все священники, один за другим, произносили возглас: Яко Ты ecu воскресение и пр., что продолжалось во все пение кондака: Со святыми упокой… Евангелие прочитал по-гречески сам Патриарх. Он же вслед затем прочитал – тоже по-гречески – большую разрешительную молитву из Требника. Понимавшие чтение частовременно перебивали оное, по местному обычаю, словом аминь. По окончании молитвы один из членов Миссии, взяв из гроба разрешительный лист, стал над усопшей и произнес следующее 596:

«После стольких молений, благословений и разрешений иерейских и архиерейских, что сказать тебе еще в напутие последнего пути, отходящая от нас, но присная нам по духу, душа? Блажен путь, вонь же идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место покоя 597.

С самыми начатками христианского воспитания тебе было известно, что есть много в мире сем путей неодинаковых, – широких и узких, прямых и околичных, стропотных и гладких – всех сходящихся в один последний, окончательный путь, сей самый путь, который Святая Церковь, вопреки землелюбивому сердцу, называет блаженным.

И с самого первого ознакомления твоего с сею привременною жизнью ты понимала уже, что все в ней есть труд и горе, страх и мука, суета сует и произволение духа, но что после всего, взамен всего и в воздаяние всего ожидает трудника уготованное ему место покоя.