Майкл Холл - Полный курс НЛП

Перед нами линия разума, расфреймиру- ющая старый фрейм, касающийся ценности индивидуальных убеждений или понимания.

Здесь также присутствует линия разума, кото­рая «пост-фреймирует» ситуацию, заставляя задуматься о результате, а затем о результате этого результата.

— Но она совершила ошибку, и за это она должна поплатиться.

— Возможно. Через пару лет этот парень может бросить ее, как старую тряпку, и ис­чезнуть. И тогда ей будет тяжело и одиноко... и ей не к кому будет пойти, потому что вас она будет ненавидеть.

Это уже рефрейминг «результата резуль­тата».

— Не более ли важно для нее научиться, как пережить неудачу в отношениях? Или она должна усваивать мораль каждого мужчины, который ею швыряется? А ведь именно этим занимаются сутенеры (р. 67).

Данная линия разума обращается к при­оритету ценностей.

Об определенности и неопределенности

Определенность — это точка, после которой люди перестают думать и замечать. Каждый раз, когда вы чувствуете, что абсолютно уверены в чем-то, это верный показатель того, что вы что-то упустили... (р. 97)

Каждый раз, когда выдумаете, что нечто до конца поняли, время обратиться внутрь себя и сказать себе: «Нет, это только иллюзия, фокус». Именно в такие моменты опреде­ленности вы можете быть уверены, что усво­или нечто бесполезное, а плодородная поч­ва еще не исследована. Очевидно, что всег­да остается намного больше того, что еще предстоит узнать, и в этом состоит увлека­тельность НЛП и его будущее... (р. 156)

В нашем сознании сокрыто намного больше, чем мы подозреваем. А вокруг нас лежит так много непознанного, что это даже выходит за пределы нашего любопытства. Лишь это растущее чувство любопытства позволяет нам сохранять энтузиазм, благодаря ко­торому как самые обыденные, так и самые захватывающие задачи становятся достой­ными, интересными и захватывающими. Без этого жизнь представляла бы собой не более чем стояние в очереди (р. 159).

Линии, фреймирующие разум

Что же такого в этих высказываниях или линиях, что захватывает наше воображение и что способно изменить наше сознание, изменить наш способ мышления? Каковы те механизмы, посредством которых работают эти линии или высказывания о вещах?

Эти линии работают посредством фрей- минга. Фрейминг означает точку зрения, которую мы занимаем, рассматривая вещи, ракурс, под которым мы смотрим наши внут­ренние фильмы. Например, мы, как правило, фреймируем замешательство и депрессию как нечто «плохое», как «проблемы», как «опыт, которого следует избегать». Однако в приведенных выше высказываниях Бэндлер фреймирует их как «хорошие», как «возмож­ности» и как желательный опыт.

Замешательство — это действительно вра­та к новому пониманию. Депрессия — это творческий талант, обладающий своей струк­турой. Обычно мы фреймируем «состояние определенности» как хорошее и желатель­ное. Бэндлер фреймирует его как проблему. Определенность означает, что мы перестали мыслить.

Структура любых принадлежащих нам линий, высказываний или утверждений представляет собой характеристику, качество или категорию. И как мы фреймируем их, таковыми они для нас и являются. Фрейминг определяет их смысл. Когда мы фреймируем их иначе, мы рефреймируем сам смысл этих характеристик, качеств или категорий.

Желание дочери исследовать свою сексу­альность означает «бунт» и «превращение в шлюху». Но затем ее поведение фреймирует- ся как желание стать самостоятельной лич­ностью, разобраться в собственных желани­ях, не позволять себе быть использованной. А действия отца изначально были фреймиро- ваны как забота и попытка помешать дочери стать шлюхой. Но затем его обращение с ней фреймируется как поведение сутенера, как насилие над женщиной.

Это показывает нам, что смысл являет­ся функцией фрейминга. Вне фреймов и фрейминга наши действия и поведение не означают ничего. Они требуют того, чтобы сознание фреймировало сенсорные реакции и наделило их тем или иным смыслом. Мы делаем это двумя способами. Во-первых, мы можем использовать наше сознание для связи одного явления с другим. Это порождает ассоциативные смыслы, смыслы «стимул-реакция». «Данный X связан или ассоциируется с таким-то У». У собаки про­исходит слюноотделение при виде мяса, и тогда мы звоним в колокольчик и связываем присутствие мяса со звоном колокольчика до

тех пор, пока звон не ассоциируется с мясом. Классическое обусловливание.

Мы можем схематически представить это в виде формулы:

Данный X (стимул) ведет к -• данному Y (реакции).

Грубый тон отцовского голоса, когда тот расстроен или рассержен, ведет к наказанию и влечет за собой неприятные чувства. Итак, грубый тон ведет к боли.

Во-вторых, когда мы многократно ассо­циируем вещи между собой, в конце концов сам референтный опыт становится нашим фреймом референции, определяющим то, как нам следует думать о других вещах, которые мы можем отнести к той же категории. Это порождает смыслы второго рода, фрейми- рованные, или концептуальные, смыслы. Абстрагируясь от опыта и категоризируя его, мы создаем классификации. «Отец», как «властная фигура», теперь замещает все остальные «властные фигуры». Это дает нам новую и более высокоуровневую структуру смысла.

Властные фигуры ужасны (они несут в себе опасность и боль, могут наказывать и причинять вред).

Так распространяется влияние опыта. Те­перь мы начинаем использовать его для моде­лирования и фрейминга того, как нам следует мысле-чувствовать по поводу других вещей. Когда это происходит, формат «стимул-ре­акция» развивается из структуры простой причинности в структуру уравнения. Теперь X является или равняется Y грубый тон = = боль; властные фигуры = опасность.

Линии, кодирующие структуру «смысла»

Что означает «смысл»? Буквально все, что мы «:держим в своем сознании». Все, что мы «держим в своем сознании», составляет то, что имеет для нас значение. А что мы держим в сознании, как не ассоциации и фреймы? Именно так и есть. И откуда мы берем эти ассоциации и фреймы? Из переживаний референтного опыта. Мы переживаем нечто в опыте и привносим это в свое сознание посредством репрезентаций. Затем мы видим это снова, слышим и чувствуем это снова. Мы ре-презентируем это самим себе.

На этой стадии референции становятся репрезентированными референциями. Они ренние фильмы нашего сознания посылают сигналы нашей нервной системе и телу так, будто бы мы снова являлись действующими лицами или актерами этого фильма, и таким образом лингвистика становится невроло­гией. И тогда мы повторно переживаем наш опыт. Затем, в результате привыкания, наш фильм становится для нас обыденностью. Мы начинаем структурировать или фрей- мировать мир в категориях X, ведущего к У. Стимул-реакция.