Джеймс Райан - Погодите, как вы сказали?

Все это подводит нас к мысли, что характер помощи имеет такое же важное значение, как и сам ее факт , и по­этому, когда хочешь помочь ближнему, очень важно первым делом спросить: «Чем я могу помочь?» Это означает, что прежде чем что-то сделать, ты просишь нуждающегося в помощи подсказать, какая именно поддержка нужна ему больше всего. Этим ты признаёшь, что он и сам знает, как ему будет лучше, и что ты предоставляешь ему возможность самому решать и отвечать за свою жизнь, даже если ты и помогаешь ему в чем-то.

Недавно в радиошоу The Moth 13 я услышал замечательную историю, которая особенно ярко показывает, как это важно — спрашивать, чем вы можете помочь. В радиошоу The Moth , а к нему есть и подкасты, реальные люди со всего мира рассказывают истории из своей жизни. Их рассказы захватывающе интересны и часто трогательны. Как, например, история, которой в одном из недавних выпусков поделилась восьмидесятилетняя жительница Нью-Йорка. Она рассказывала, что всегда дорожила своей самостоятельностью. Особую радость ей доставляло сознание, что она всю жизнь умела сама о себе позаботиться и что даже в свои 80 лет она была в состоянии себя обслуживать. А потом у нее случился инсульт.

Пока она лежала в больнице, соседи по многоквартирному дому, где она живет, на свой страх и риск сделали некоторые приспособления в ее квартире, чтобы ей легче было передвигаться с ходунками, а после перенесенного инсульта, сказали врачи, ей без них не обойтись. Поначалу инициатива соседей ее неприятно поразила и даже смутила, поскольку, хотя она и держалась с ними любезно, ни о какой близкой дружбе речи не шло. Но позже под впечатлением этого доброго жеста соседей она поняла, что некоторая зависимость от других могла бы добавить новых красок в ее жизнь, особенно если она в ответ тоже сделает для своих соседей что-то доброе. И тогда женщина повесила на свою дверь объявление, что с удовольствием примет каждого, кому хочется поболтать. И теперь она по радио взахлеб рассказывала, как часто к ней заглядывают соседи, и с особенной признательностью говорила, что они всегда спрашивают ее, чем могли бы помочь ей. Этим, объяснила она, они уже помогают ей сохранять самостоятельность и достоинство.

А помимо того, что вопросом «Чем я могу помочь?» вы проявляете уважение к тому, кого хотите поддержать, вы еще и — что вполне объяснимо — делаете свою помощь более действенной и полезной. Моя Кэти всегда задает этот вопрос и внимательно выслушивает ответ, впрочем, так поступают все, кого я знаю. Я мог бы привести массу примеров, но, пожалуй, ограничусь всего двумя.

В 1996 году мы с Кэти отправились в длительный велопоход из столицы Кении Найроби к водопаду Виктория, это в Зимбабве. Наше путешествие длиной более чем в тысячу миль заняло примерно полтора месяца, и, поскольку все шло гладко, от начала до конца доставляло нам сплошное удовольствие. Конечно, мы путешествовали не в одиночку, а с группой, которая организовалась в Найроби, и нашими попутчиками оказались люди случайные, в большинстве своем британцы. В числе прочих там был один немного странный англичанин в возрасте за 60: долговязый и сухощавый, с необычайно бледной кожей и чудаковатыми манерами. Давайте назовем его Нельсоном. Его вид и манера держаться сразу подсказывали, что перед вами классический тип английского библиотекаря — собственно, он им и был. Когда мы достигли конечной точки нашего похода и разместились в отеле в окрестностях водопада Виктория, то решили в честь успешного окончания нашего приключения устроить праздничный обед. И вот мы заходим за Нельсоном, чтобы вместе спуститься в ресторан. Едва он появился на пороге номера, мы все сразу поняли, что он немного не в себе: Нельсон пошатывался и лепетал что-то невнятное, попросту говоря, бредил.

Наверное, решили мы, он уже начал праздновать и немного перебрал, и потому мы оставили его в номере — пускай проспится. Мы отправились в ресторан, но весь обед Кэти не переставала беспокоиться о Нельсоне и, толкая меня в бок, все твердила, что с ним явно что-то не так. И потому после обеда мы с Кэти решили проведать, как там Нельсон. Он открыл дверь, и Кэти сразу спросила: «Чем мы можем вам помочь? Похоже, вы чувствуете себя неважно». По той околесице, что мы услышали в ответ, сразу стало понятно, что что-то не так. То была мешанина из каких-то обрывков фраз и чисел, словно он играл в бинго14 или расставлял по полкам библиотечные книги. Но вот разум на миг вернулся к нему, и Нельсон произнес: «Мне плохо, все кружится, в голове пульсирует боль».

Кэти тут же потащила его в местную больницу и добилась, чтобы его без промедления осмотрел врач, что, учитывая местные порядки, само по себе тоже немалый подвиг. Выяснилось, что у Нельсона церебральная малярия, и это заболевание смертельно, если его вовремя не начать лечить. Доктор сказал Кэти, причем на полном серьезе, что она спасла Нельсону жизнь, вовремя доставив его в больницу, что еще чуть-чуть, и все кончилось бы очень плохо. Нельсона на вертолете отправили в Хараре в больницу, где ему была предоставлена вся нужная медицинская помощь. А ведь не спроси Кэти Нельсона, чем мы можем ему помочь, реши она вслед за нами, остальными, что причина его состояния и так понятна, и бедный Нельсон тихо умер бы в своем гостиничном номере.

Вторая история несколько менее драматична. Она произошла совсем недавно на работе у Кэти, и она и ее коллеги приняли в ней самое живое участие. Кэти работает специальным поверенным по вопросам образования на юридическом факультете Гарвардского университета. Вместе с коллегами и студентами-юристами Кэти защищает интересы плохо успевающих детей, которые имеют право на специальное образование, но не получают того, на что могут претендовать по федеральному законодательству и законам штата. И слишком часто бывает, что в подобных случаях врачи, представители школьной администрации или поверенные указывают детям и их родителям, в какой помощи те нуждаются. А вот Кэти с коллегами всегда дают себе труд уточнить, чего действительно хотят и в чем нуждаются дети и их родители, спрашивая: «Чем мы можем вам помочь?»

Один из их подопечных, назову его Робертом, обратился к Кэти, когда ему было 18 лет. Роберт вот уже два года не посещал занятия, и у него была лишь малая часть необходимых зачетов, чтобы окончить среднюю школу, но при этом он был одаренным учеником с очень высоким IQ.

Как выяснилось, Роберт страдал серьезной (хотя и не диагностированной) формой тревожности, и иногда страхи овладевали им до такой степени, что парализовывали волю. Когда Роберт был младше, ему часто приходилось пропускать занятия, а позже он вообще перестал ходить в школу, когда у его отца обнаружили прогрессирующую опухоль мозга. А поскольку мать Роберта работала с утра до вечера, все заботы о больном отце легли на плечи Роберта.