Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Схолия : «Столпами в пустыне он называет логосы естества».

Схолия : «Кладезями он называет сердца, приемлющие небесные харизмы святого ведения, выкапываемые в твердом слове заповедей; из них выбрасывается, словно твердая порода, любострастие и привязанность естества к чувствам, а наполняются они приносимым свыше, очищающим от страстей, живительным и питающим добродетели ведением в духе». — Для понимания этой схолии и текста самого преп. Максима надо учитывать тот факт, что колодези в пустыне обычно заполнялись дождевой водой.

Другими словами, преп. Максим понимает под «кладезями» людей, уже достаточно преуспевших в духовном делании, которых орошает свыше живительная влага Откровения, дарующая мудрость и ведение. Из этих «кладезей» и пьет «скот Христов», то есть новоначальные, еще только вступившие на путь духовного подвига.

Схолия : «Скоты в Сефиле, по его словам, суть те, кто многими скорбями проходят воспитание в нравственном любомудрии и нуждаются в терпении произносящих поучительные речи».

Преп. Максим использует здесь созвучие слов λεκάνη («таз, лохань») и λευκαινομένους («становящиеся белыми, отбеливаемые»). Эриугена в данном случае не понял текста и перевел λεκάνη στενή как dealbata («Сефила толкуется как ставшая белой»).

Схолия : «Скотами полевыми он называет тех, кто достигает успеха на [ристалище] добродетелей и остается бесстрастным в отношении худшего, нуждаясь [только] в словах и научениях относительно благодарения».

Схолия : «Просто гористой страной он называет возвышенное созерцание естества в духе; ее возделывают те, кто непричастен чувственным мечтаниям и кто посредством добродетелей восходит к умопостигаемым логосам чувственных [вещей]».

Под ἐκστατικόν τῆς γνώσεως καὶ τῆς καρδίας... λόγον преп. Максим, скорее всего, понимает полноту Богооткровенного учения, которая становится зримой в мистическом созерцании, неотделимом от «экстаза».

Схолия : «Кармил есть возвышенность познания по обрезанию; обрезание же является либо освобождением от естественного расположения к [тварному] бытию, либо избавлением ума от привязанности к сущим по расположению. И очевидно, что виноградник на Кармиле есть Слово Промысла, дарующее благоразумное исступление из [тварного] устроения; его возделывают мужи и помыслы, которые движутся окрест единственной, простой и безначальной Единицы. Ибо движущийся только к Ней обрезает, словно крайнюю плоть, свое расположение к сущим, закрывающее [от него] Причину бытия».

Согласно со св. Апостолом Павлом (Кол. 2:11; Флп. 3:3) и со всеми святыми отцами, преп. Максим понимает обрезание как обрезание духовное , которое он противопоставляет обрезанию иудейскому (οὐκ ἰουδαικῶς), являющемуся чисто плотским и потому предпочитающим «постыдную славу» (τὴν αἰσχύνην δόξαν).

Замечание, достаточно характерное для понимания всего стиля экзегезы преп. Максима. Нюансы противоречий в историческом повествовании Священного Писания, как таковые, его не интересуют (в отличие от современных экзегетов). Более того, преп. Максим объявляет такие противоречия просто несуществующими (τὸ μηδαμῶς ὑπαρχον), ибо они суть лишь антиномии мысли, рассудка (τῆς διανοίας). Столкновение с ними побуждает вялую человеческую мысль работать, и эта работа (в идеале) должна возводить разум на уровень духовного созерцания, где данные антиномии сами собою снимаются.

Схолия : «Страхом Господним он называет деятельное любомудрие, от начала конец, ибо „начало мудрости — страх Господень“ (Притч. 17)».

Схолия : «Возвышенный логос Божества есть столп, укрепляемый в душе осуществлением заповедей».

Схолия : «Он говорит, что логосы частей, объединяющиеся с логосами целого, производят соединения разделенных [вещей], потому что логосы, обладающие большей всеобщностью, единообразно объемлют логосы частичных [вещей], естественным образом соотносящиеся с ними».

Схолия : «Потому что и у этих [вещей] есть некий логос, соотносящий их с Духом и соединяющий их друг с другом».

Схолия : «Стяжавший благочестивое представление о каждом [из сущих] уже не боится бесов, вводящих в заблуждение людей посредством зримых [вещей]».

Под навыками в лучших [вещах] (τῶν κρειττόντων ἕξεις) преп. Максим, скорее всего, подразумевает усвоение «тропосов добродетелей», которые и позволяют человеку вмещать «даруемые Богом по ведению науки» (τῶν θεόθεν χορηγουμένων κατὰ τὴν γνῶσιν μαθημάτων). Здесь еще раз подчеркивается, что созерцание и ведение невозможны без духовного делания. По словам В. Н. Лосского, «делание и созерцание в христианском познании друг от друга неотделимы; познание есть личный и сознательный опыт вещей духовных, оно — гносис, ἡ γνῶσις. Св. Максим Исповедник говорит, что созерцание без делания, теория, не обоснованная практикой, ничем не отличается от воображения, от эфемерной фантазии (ἀνυπόστατος φαντασία); также и делание, если оно не одушевлено созерцанием, бесплодно и неподвижно, как истукан» ( Лосский В. Очерк мистического богословия восточной Церкви // Богословские труды, 1972, т. 8, с. 106).

Термин λάκκος (церковнославянский перевод «кладезь»), помимо «водоема, бассейна» имеет еще и значение «цистерны» (для хранения масла, вина и т. д.); именно так он фигурирует в переводе Эриугены (cisternis).

Под «логосами, относящимися к терпению» (или «около, окрест терпения»: τούς περὶ καρτερίας λόγους; Эриугена: circa tolerantiam rationes), вероятно, следует понимать те «смыслы» нравственной жизни, которые определяют содержание данной конкретной добродетели.

Схолия : «Виноград производит вино, вино опьяняет, а опьянение [порождает] исступление. Стало быть, и деятельный разум, который есть виноград, возделываемый добродетелями, порождает ведение, ведение — прекрасное исступление, которое выводит ум за пределы привязанности к чувству».

Схолия : «Неложное созерцание сущих нуждается в душе, которая называется „Иерусалимом“ вследствие совершенной добродетели и невещественного ведения и которая начинает существовать не иначе, как после утраты страстей и чувственных мечтаний — их Писание нарекло „водами источников, иже беша вне града“».

Говоря о «начальниках», преп. Максим ссылается на 2 Пар. 32:6.