Максим Исповедник - Творения преподобного Максима Исповедника. Книга II. Вопросоответы к Фалассию

Схолия : «Вера утешает ум, вовлеченный в [духовную] брань и укрепляемый поддержкой надежды. Надежда же, ведя за собой зримую и внушающую веру помощь, отражает натиск врагов. А любовь лишает жизни натиск врагов на боголюбивый ум, совершенно умаляя его устремленностью к Богу».

Схолия : «Он говорит, что вера есть первое воскресение в нас Бога, умерщвленного нашим неведением, успешно созидаемое исполнением заповедей».

В данном случае так представляется лучшим переводить слово οἰκονομία.

Схолия : «Он говорит, что вещи соответствуют [своим] наименованиям; ибо без упования, тяжелого или легкого, никому не свойственно обращаться к благу».

Схолия : «Он говорит, что ничто, кроме любви, не собирает вместе разделенных [людей] и не творит в них единую волю, управляемую согласием; благодаря ей и возникает [в людях] прекрасный настрой равенства».

Схолия : «Потому что без разумной силы, как он говорит, нет знающего ведения; без ведения не образовывается вера, от которой рождается прекрасный отпрыск — надежда, а в соответствии с ней верующий общается с будущими [благами], словно с настоящими; без желательной силы не образовывается влечение, завершением которого является любовь — ведь любить кого-нибудь свойственно желанию; без яростной силы, побуждающей желание к соединению с любезным сердцу, никоим образом не возникает и мир, если только мир есть подлинно безмятежное и всецелое обладание любимым».

Схолия : «Разум, говорит он, начальствует над ведующими помыслами, также как ярость и желание — над яростными и желающими [помыслами]».

Данные мысли преп. Максима органично вписываются в православную аскетическую традицию. Как отмечает С. Зарин, «по святоотеческому воззрению... ум и воля — собственно одна способность-ум — в различных отношениях и проявлениях... Обладая этой способностью, человек иначе, по сравнению с животными, относится к природным своим стремлениям. Животные всецело и безраздельно управляются и определяются своими природными влечениями, возникающими в них стремлениями; противоречить им они не могут, так как не имеют для этого ни сил, ни побуждений, поскольку они неразумны (ἀλόγα). Человек, же, обладая разумом, сам управляет своею природою и может или следовать стремлениям своей природы, или же — в некоторых случаях — подавлять их» ( Зарин С. Аскетизм по православно-христианскому учению. Т. 1. Кн. 2. Спб., 1907, с. 80).

Схолия : «Согласно духовному толкованию, в Езекии он видит философский ум, подвизающийся в [духовном] делании; в граде — душу; в источниках — пестрые виды чувственных [вещей]; в водах — представления или умозрения об этих [вещах]; в потоке — мнение или предположение, [проистекающее] из них: и Чувства должны быть полностью закрыты для них, когда страсти восстают против разума».

Схолия : «Он говорит, что [человеку], не очистившемуся от страстей, нельзя приниматься за естественное созерцание вследствие образов чувственных [вещей], могущих сформировать ум для страсти у того, кто не избавился [еще] от страстей».

Переводя так συνεισβάλη), мы следуем за Эриугеной (commisceat).

Схолия : «Ум, предавшийся мечтанию и вследствие чувства удовлетворившийся внешними ликами чувственных [вещей], становится творцом нечистых страстей, поскольку он не переходит, посредством созерцания, к сродным [ему] умопостигаемым [вещам]».

Схолия : «Когда разум становится несмысленным, ярость необузданной, а желание неразумным, то над душой начинает властвовать неведение, тирания и своеволие; ими приводится в действие порочный навык, сплетающийся воедино с различным любострастней чувств. Этот навык и являет число ста восьмидесяти пяти тысяч [убиенных], ибо трижды раз по шестьдесят, сложенные вследствие совершенного движения каждой силы в [сфере] зла, и плюс еще пять, [число, возникшее] благодаря осуществлению любострастия в чувствах, составляют данное число, обозначающее навык, производящий порок. Обладая им, диавол тиранически срастается с душой, и этот же навык убивает Бог посредством разума, [искушенного] в ведующей мудрости, словно посредством Ангела, спасая душу, истинный Иерусалим, и делая непорабощенным пороку ум, который в душе».

Под τάς ἀοράτους συμκλοκάς, вероятно, следует понимать те невидимые «приражения», которые сплетаются с умом при естественном созерцании и влекут за собой образы и виды чувственных вещей, являющиеся посредниками в возникновении страстей.

Букв. «методы, оберегающие добродетели» (Эриугена: «искусства» — artes). Подразумевается сфера «делания» и навыки, приобретенные при этом «делании». Примечательно, что Евагрий Понтийский говорит: «Делание есть духовный метод, очищающий страстную часть души» ( Evagre le Pontique. Traite pratique ou le Moine. T. 2 (Sources chretiennes, № 171). P., 1971, p. 666).

Схолия : «Врожденными помыслами он называет [находящийся] на стенах народ».

Фразу διὰ τῶν δεξιῶν ἀπατήσας можно было бы перевести и как «обманутый [недругами, стоящими] одесную». Но мы в данном случае ориентируемся на перевод Эриугены per prospera seducens.

Схолия : «Здесь друг есть Господь, а раны, наносимые Им, суть применяемые к каждому [человеку] для его спасения меры воспитания. наказывающие плоть или плотское помышление, „чтобы дух был спасен в день Господа“ (1 Кор 5:5). Враг же есть диавол, а поцелуи его суть [различные] виды чувственных наслаждений; обманывая ими душу, он убеждает ее отделиться от любви Творца своего».

Выражение ὀδόντες ἠκονημένοι Эриугена переводит как «воображаемые зубы» (dentes imaginati).

Схолия : «Сеннахирим толкуется как „искушение сухости“, во-первых, потому что он иссушает сердца одержимых им, отделяя их от источника благодати святых помыслов, а во-вторых, потому что и сам он является сухим, поскольку беден, скуден и не имеет ничего своего, а поэтому коварно прячется, словно вор, во внешних проявлениях чувственных [вещей] для восстания на нас».

Под τοῦ ἐν ήμῖν λόγου τὴν δύναμιν следует понимать ту силу Божественного Слова (Логоса), которое в человеке проявляется в качестве разума, то есть логосного начала.

Выражение διὰ τῆς λελογισμένης ἐγκρατείας весьма характерно. Судя по контексту, речь идет о телесном воздержании, которое должно носить «обдуманный» (или «выверенный» и как бы четко «рассчитанный») характер. Здесь преп Максим следует общеправославной аскетической традиции (св Григорий Нисский и др.), подчеркивающей умеренность, ненасильственность подвижнических трудов и удерживающей от крайностей аскетизма. Согласно свв. отцам, воздержание «своим необходимым, главным и основным предположением имеет наблюдение разума человека за состоянием своих психофизиологических сил и потребностей с целью удержать их в должных пределах и, когда это представляется необходимым, в видах нравственного совершенствования, — даже отказывать им в удовлетворении» ( Зарин С. Указ. соч., с. 613).