Ларри Крабб - Внутренний мир

Четыре года спустя после той злополучной ночи в гостях он пришел ко мне на прием с маниакальным пристрастием к порнографии. Он прокрадывался в книжные магазины для взрослых, допоздна не ложился спать, чтобы посмотреть какой-нибудь эротический фильм, он уже не мог смотреть на привлекательных женщин без вожделения. Но почему? Что же произошло?

Всем известно, что гораздо легче дать объяснение проблеме, чем решить ее, но даже объяснение требует тщательного обдумывания. Для этого необходимо понять следующее: большинство привычек, контролировать которые мы, казалось бы, не в силах, вырастают из наших попыток ослабить невыносимое напряжение, возникающее из-за нашей неспособности справиться с неудовлетворенностью во взаимоотношениях с людьми, с нашим страстным желанием иметь близкого человека. Молодой человек пристрастился к этому весьма сомнительного свойства занятию потому, что волнение, которое он испытывал при этом, заменяло ему ощущение подлинной радости серьезных отношений. Отягощать же себя связями поверхностными довольно рискованно. Если мы не обратимся к другим людям с той же любовью, с которой обратился к нам Бог, мы вряд ли сможем устоять перед раскинувшимся перед нами морем удовольствий, становящимся для нас подчас столь безотчетно притягательным.

Сила вредных привычек заключается не просто в удовольствии, которое они приносят. Греховные привычки становятся неотразимо привлекательными, когда удовольствие, от них получаемое, лучше, чем что-либо другое, заглушает глубокое разочарование в наглой душе. Удовольствие, которое мы испытываем, когда вкусно едим, сладко спим, или то ощущение власти над множеством народа, которое переживает искусный оратор, – все это может заглушить боль неисполненных желаний и принести удовлетворение, которое на некоторое время насытит нас, как никогда и ничто не насыщало. Люди чувствуют себя живыми, когда им хорошо. Поэтому все, что может доставить удовольствие, кажется им таким правильным. Ублажения тела – такие, как вкусная еда, секс, – и ублажения ума – такие, как власть или людское признание, – могут быть прекрасными заменителями настоящей жизни, если человек не вкусил Бога. Их коварная притягательность заключается в способности приносить облегчение страданиям, которое дает нам ощущение настоящей жизни.

Когда мы всячески стараемся испытать радость жизни и тем самым удовлетворить или, по крайней мере, заглушить наши насущные потребности, тогда страстное желание чего-то такого, что может дать только Бог, становится ненасытным деспотом, толкающим нас к любому доступному облегчению. Нашим богом становится наше чрево. Насущные желания, которые призваны возбуждать в нас стремление к познанию Бога, только усиливают наше пристрастие ко всему тому, что кажется нам приятным в данный момент. Как это все-таки печально!

Кто жаждет, иди ко Мне и пей». Все мы жаждем, но немногие понимают и глубоко переживают эту боль. И эти немногие лучше разбираются в том, какие приманки из разных мелких удовольствий расставляет нам жизнь, и потому им легче противостоять искушениям, обещающим ложное ощущение полноты. Те же, кто отказывается честно посмотреть в лицо своим разочарованиям и той боли, которая мучает их изнутри (это люди, подобные нашему молодому человеку), более уязвимы перед лицом дьявольской силы, предстающей пред ними в виде ангела света, несущего им множество легкодоступных, но несерьезных забав.

ПРИЧИНА 2: более глубокое понимание греха

Подумайте о второй причине, по которой христиане должны честно признать, что страдают от неудовлетворенной жажды. Если мы не будем с определенной долей уважения относиться к своим устремлениям и порывам души, тогда мы не сможем со всей полнотою чувств любить людей, поскольку мы не сможем почувствовать, в какой момент мы поступаемся своей любовью ради защиты собственного благополучия. Давайте все вместе разберемся, какая же связь существует между признанием наших неудовлетворенных потребностей и пониманием столь скрытого и неявного проявления нашей греховной природы, как самозащита.

Некоторым людям без труда удается противостоять различным достаточно очевидным греховным искушениям, так никогда и не осознав, чего они жаждут. Подобная стойкость, конечно, весьма похвальна: мы всегда должны стараться противостоять греху. Но для человека, который ничего не знает о своей жажде, источником силы, необходимой для того, чтобы не согрешить, чаще всего служит своеобразное сочетание самодисциплины, чтения Слова Божия и молитвы, поддержки друзей-христиан, здоровой обеспокоенности последствиями нравственной ошибки и, наконец, искренней решимости вести себя согласно Божьим заповедям. В результате в зависимости от того, какие из составляющих этого внушительного списка мы употребили, мы имеем в лучшем случае безупречную жизнь, отмеченную высокими нравственными мерками, жертвенной преданностью учению, неустанным служением людям и непреклонностью по отношению к греху. Когда христиане чтут свое высокое призвание, не испытывая при этом ни страстного переживания, ни сильнейшей боли в своей душе, тогда у них в жизни теряется нечто важное, даже жизненно необходимое. Их отношение к людям – менее человечное, менее реалистичное, менее «личностное». Они увещевают, побуждают и ставят задачи перед другими, но их личный пример не может привести людей к Господу. Они скорее подавляют, чем привлекают.

Непритворная любовь, порой незаметная, но обладающая удивительной силой воздействия, может изливаться только из самых глубин нашей души. Та часть нашего самосознания, которая страстно желает быть любимой и которая остро переживает каждое разочарование, – это именно та часть нашего существа, которая может беззаветно любить других, в том числе Бога. Для того чтобы забыть о всех наших разочарованиях, мы должны порвать связи с самой привлекательной частью нашего «я». Попытки защитить себя от боли притупляют нашу способность любить.

Когда наше отношение к жизни вращается вокруг самодисциплины, самоотдачи и познания истины, но пытается бежать от боли и страданий, которые приносят неудовлетворенные желания, тогда наши усилия любить окружающих нас людей будут не естественным порывом освобождающей страсти, а неким вымученным, принужденным действием. Нас будут считать надежными, но безучастными, черствыми люди. Хорошие знакомые честно признаются, что им нравится общаться с нами, но они никак не могут сблизиться с нами. Даже наши лучшие друзья и супруги будут чувствовать со стороны нас с вами некоторое отчуждение и легкую напряженность в отношениях. Для христианских руководителей совсем не редкость не иметь настоящих друзей.