Ларри Крабб - Внутренний мир

Положение действительно печальное. Многие, в том числе и руководители, чувствуют себя ненужными и одинокими, поэтому одни с головой погружаются в работу, другие – заводят внебрачные связи. Но хуже всего то, что у человека, не признающего своих душевных разочарований, отношение к другим людям пропитано затаившимся в самых укромных уголках души и разъедающим ее изнутри тяжким грехом. Когда желания нашего сердца не поняты и не признаны, не всегда удается любить ближних, причем чаще всего для нас это остается даже незамеченным, а потому – неисправимым. Позвольте мне пояснить свою мысль.

Павел учит нас считать интересы других людей более важными, чем свои собственные. Понятно, что разница между жизнью по плоти и жизнью по Духу та же, что между эгоизмом и уважением чужих интересов. Любой поступок одного человека по отношению к другому продиктован либо его собственными интересами, либо интересами его товарища. Отличительной чертой настоящего христианина является любовь, которая побуждает человека в первую очередь печься о чужом благополучии, а не о своем собственном. Люди, которые только называют себя христианами, и люди вообще неверующие тоже способны на выдающиеся проявления доброты, но только глубоко верующий человек может заботиться о нуждах своего ближнего больше, чем о своих личных. К сожалению, таковых мало. Церковь утратила свою былую силу, потому что она слабо любит.

Сами подумайте: всякий раз, когда нашим побуждением является в большей степени забота о себе, чем о других, можно с уверенностью сказать, что в этот момент мы пытаемся заглушить в себе тоску по несбывшимся мечтаниям.

Я уже говорил, что пока мы не окажемся на небесах, наши самые насущные потребности, без удовлетворения которых жизнь кажется пустой и бессмысленной, не могут быть полностью удовлетворены. Счастье коренится не в нынешних наших переживаниях, а в надежде на будущее. Сама жизнь в падшем мире требует, чтобы мы все прочувствовали неутихающую боль в душе, которая становится нестерпимой, когда нашу рану бередят окружающие нас люди. Недобрые слова друга, выговор от сослуживца, угрюмость ребенка могут иногда вызвать у нас бурную и весьма неадекватную реакцию. Почему же так случается? Возможно, это малозначительная неприятность накладывается на долго и отчаянно заглушаемое хроническое душевное страдание. Перед нами встает выбор: бежать от боли под спасительное крыло самозащиты или принять нашу боль и успокоиться под сенью обетования, которое даровал нам наш Господь: «Да не смущается сердце ваше...

И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я» (Иоанна 14:1,3). Самозащита или доверие – все наши действия в конечном счете являются последствиями данного выбора. Либо мы принимаем стенание как часть жизни и с нетерпением ожидаем пришествия нашего Господа, непоколебимо уповая на Него, либо стараемся избежать неприятных ощущений и сердечного беспокойства, отмахиваясь от любого напоминания о том, что жизнь наша не такова, какой должна быть.

Последняя из предложенных возможностей и есть соблазн самозащиты. Она сводит на нет все наши самые искренние попытки любить, превращая нашу манеру общения в средство обороны. Основная часть наших вежливых разговоров и светских бесед – это не больше не меньше, как два защитных стиля общения, которые весьма удачно сочетаются между собой. Многие мужья и жены всю жизнь держат между собой дистанцию и на «золотую свадьбу» празднуют годовщину своего продолжительного, но, увы, бесстрастного совместного проживания.

Защитный слой внешней приветливости и более-менее активного участия в делах рассчитан на то, чтобы удержать нас от соприкосновения со страшной болью от пережитого разочарования в людях, которым мы доверяли. Поэтому мы и страдаем. Мы дали себе слово, что никогда больше не позволим себе испытать ничего подобного. Поэтому мы стараемся любить на расстоянии. Но это невозможно. И все же мы не оставляем своих попыток, потому что для нас важнее спокойное и безбедное существование, нежели близость с Богом и людьми.

Люди, которые, будучи детьми, чувствовали недостаток внимания со стороны родителей, нередко тоже становятся далеки от своих детей. Грехи отцов передаются следующему поколению, и часто это проявляется именно в защитной реакции. Невнимание к нашей персоне причиняет нам боль и заставляет сомневаться в собственной ценности для окружающих. Поэтому, чтобы избежать уязвляющего нас ощущения отверженности, мы отказываемся раскрывать перед людьми свою души из боязни вновь натолкнуться на безразличие.

Такая оборонительная безучастность может принимать различные формы. Некоторые отцы слишком много работают, они чувствуют себя более состоявшимися в профессиональном плане, чем дома. Другие, наоборот, стараются присутствовать на всех значительных семейных мероприятиях. Такие отцы никогда не пропускают соревнований, в которых участвуют их сыновья, ходят с семьей в походы по выходным и читают своим сонным детям на ночь книжки. Но побуждением к столь впечатляющей вовлеченности в семейные дела бывает все та же пресловутая самозащита. Некоторые люди сближаются со своими семьями в отчаянной попытке получить от них хоть немного заботы и внимания, которых им так не хватало в детстве. Но это снова самозащита, а не любовь.

В части III этой книги я более подробно обсуждаю, какова природа самозащиты и в чем ее греховность. Это предмет для продолжительного разбора, потому что самозащита – молчаливый убийца настоящей близости в отношениях. Она как повышенное кровяное давление: на него редко обращают внимание, но это – болезнь, подрывающая наше здоровье и не дающая нам жить полноценной жизнью.

Господь Иисус учил нас, что в день, когда мы, христиане, предстанем пред судилище Божие, Он заглянет к нам в душу и увидит, что на самом деле стояло за нашим поведением. Добрые дела, которые были продиктованы соображениями самозащиты, а не подлинной любовью, будут сожжены в одной груде вместе с ложью, приступами гнева и другими прегрешениями. Самозащита на первый взгляд незаметна, но это тяжкий грех, потому что в основном именно она управляет нашими действиями по отношению к другим людям. Приветливость может защитить нас от людского непонимания, чувство юмора – от одиночества; деловая хватка и рассудительность спасут нас от излишней мягкотелости, которой могут воспользоваться другие, а застенчивость может оказаться средством, которое не позволит нам попасть в глупую ситуацию и сделаться посмешищем в глазах окружающих.

Конечно, некоторые люди дружелюбны, смешливы, деловиты или застенчивы не по причине самозащиты. Можно даже сказать, хотя и с большой натяжкой, что иногда люди бывают такими благодаря наследственности или личным склонностям. Однако мы слишком часто скрываем свои истинные побуждения, пожимая плечами и говоря: «Вот такой уж я человек. Думаю, такой у меня характер».