Ларри Крабб - Внутренний мир

Разные церкви ставят особое ударение на разных видах зла, но большинство христианских общин имеют некий – писаный или неписаный – кодекс поведения, по которому оценивается духовность каждого человека. Большую часть своего времени практически все жаждущие духовного возрастания евангельские христиане (за редким исключением) тратят на искоренение в себе грехов первого типа, то есть борются с внешними нарушениями всеми признанных норм. В результате мы имеем слабосильную Церковь, в которой важнейшим человеческим проблемам не уделяется никакого внимания, а жизнь людей остается прежней.

Однако подобная направленность по самой сути своей неверна. Я ни в коем случае не оспариваю необходимости призывать людей оставить явно греховные занятия и развивать в себе хорошие привычки. Я также ничего не имею против того, чтобы люди чувствовали определенную ответственность перед своей общиной за то, как они живут. Но чрезмерная забота о чисто внешнем соблюдении неких норм и понятий о добре и зле может легко привести к губительному пренебрежению скрытыми, неявными грехами, которые мы допускаем при общении друг с другом.

Наш Господь сурово осудил фарисеев за их прилежную выплату десятины не потому, что педантичность – это нечто дурное, но потому, что они пренебрегали чем-то более важным: справедливостью, милосердием, верностью (Матфея 23:23), то есть вопросами, касающимися взаимоотношений человека с человеком. Проблема заключалась не в их десятине, а в их неспособности распознать грехи против любви к ближнему.

Когда Христос призывает жаждущих прийти к Нему, Он ожидает от нас чего-то большего, чем сжигание неприличных журнальчиков. Он хочет, чтобы мы тщательно разобрались в том, как мы строим свои взаимоотношения с людьми, чтобы определили, где наши личные интересы попирают любовь. Предназначение закона в том, чтобы указать нам путь к крепким и здоровым отношениям с Богом и людьми. Чтобы постигнуть то, что подразумевает под собой приглашение Господа прийти, мы должны выйти за пределы вполне объяснимой озабоченности внешними прегрешениями и постараться понять, каким образом люди, отчаянно жаждущие нормальных отношений, столь неразумно нарушают заповедь любить.

Мы уже обсудили тот печальный факт, что жизнь приносит нам разочарование. Мы никак не можем отыскать того, кто мог бы стать нам близким другом, а Бог говорит, чтобы мы перестали мечтать о полноценном счастье, которое в любом случае недоступно, и доверились бы Ему до лучших времен. Но мы не любим ждать. Мы страдаем сейчас и хотим немедленного облегчения. Если Бог не дает нам требуемого, тогда мы берем дело в свои руки. Шагая по жизни, стараясь заработать себе на хлеб, прилежно исполняя свои обязанности, строя планы на выходные, налаживая отношения с окружающими, которые приносили бы и моральное, и интеллектуальное удовлетворение, мы тем самым демонстрируем свою решимость свести на нет нашу боль. И поскольку именно люди приносят нам наибольшие страдания, наша склонность к самозащите наиболее явно проявляется в том, как мы общаемся с людьми.

Если мы хотим измениться, мы должны заглянуть за внешнюю оболочку жизни, под которой спрятаны самые заветные желания нашей жаждущей души, и там же мы обнаружим скрытую потребность нашего лукавого сердца к самозащите. В части II мы говорили о жажде. В части III мы рассмотрим то, каким образом мы общаемся с несовершенными людьми, на которых нельзя положиться, и с Богом, Который с пониманием откликается на нашу боль и дает нам обетования, но не дает облегчения, которого мы требуем.

ГРЕХОВНАЯ САМОЗАЩИТА

Не все люди совершают в своей жизни очевидные грехи. Многие живут вполне достойной и приличной жизнью. Но каждый человек вырабатывает свой определенный стиль общения, рассчитанный на то, чтобы избежать переживаний, и в этом-то и заключается грех самозащиты.

Конечно, нет ничего плохого в стремлении к удобной и счастливой жизни. Наоборот, если человек не стремится к счастью, это должно вызывать тревогу. Нельзя осуждать его за то, что он принимает разумные предосторожности, желая защитить себя от возможных неприятностей. Весьма осмотрительно, возвращаясь поздно вечером домой, обойти стороной пустырь или позвать на помощь соседей, если ваш пьяный муж распускает руки. Я также не советовал бы женщине выходить замуж за подлого и низкого человека. Старание защитить себя от возможного вреда, бесспорно, является верным образом действий.

Однако порой наше законное желание быть любимым рождает в нас стремление оградить себя от боли, которое мешает нам любить других. Именно такую самозащиту я называю грехом, ибо она не дает нам делать людям добро, а значит, попирает закон любви.

Это преступление зачастую явно никак не проявляется. Желание защищать себя кажется нам столь же естественным, как желание бедного человека заработать побольше денег, чтобы прокормить семью. Он не может рассчитывать, что кто-то другой оплатит его счета. Он никому не может доверить заботу о самом дорогом, что у него есть в жизни, поэтому он сам готов постоять за себя. «Самозащитные» манеры поведения трудно выявить не только потому, что они кажутся всем такими нормальными, но также и потому, что их очень легко скрыть под весьма привлекательными христианскими догматическими одеждами.

Я как-то знал одного пастора, который пользовался всеобщим уважением как смиренный и кроткий человек. Его стиль общения с прихожанами заключался в том, что он всегда старался увидеть в них самое лучшее. Он также отличался удивительной способностью примирять враждующие стороны – талантом, которым он широко и умело пользовался для поддержания мира на собраниях церковного совета. Даже располагая весьма сильными аргументами, он никогда не настаивал на собственной точке зрения. Он всегда предпочитал, откинувшись в кресле, подметить достоинства других высказанных предложений и, добавив несколько замечаний в пользу своего мнения, попросить присутствующих проголосовать. Люди характеризовали его как мудрого, терпеливого и совершенно бескорыстного человека. Такой у него был стиль общения. Большинству и в голову не пришло бы присматриваться к его приятной во всех отношениях манере поведения. Предположение, что он действует подобным образом в греховном стремлении защитить себя, вызовет, по меньшей мере, недоумение: чего мы, собственно, добиваемся? Хотим облить человека грязью или начинаем охоту на ведьм?

Итак, если рассматривать грех как нарушение неких установленных правил (первый тип прегрешений), тогда мы получаем следующую картину. Когда мы видим, что некий человек живет внешне безупречной жизнью и манера его обращения с окружающими людьми, судя по всему, весьма похвальна – он смирен и снисходителен, – тогда мы склонны ошибочно считать, что для него грех больше не является проблемой, не считая, конечно, обычных мелких искушений, с которыми ежедневно сталкиваются все нормальные люди. Однако понимание второй разновидности греха, к сожалению, открывает новые двери в темные комнаты нашей души.