Ларри Крабб - Внутренний мир

Искренним христианам, желающим измениться, предоставляются две возможности: искать помощи, честно исследуя боль в своем сердце, либо попробовать взять на себя всю ответственность за исправление своего греховного поведения. Боль в сердце и греховное поведение – это две категории, с которыми нам нужно будет столкнуться. И все же ни одна из них не направляет нас в глубины нашей души, которые уродливы, искалечены и больны. Ни та, ни другая не могут помочь нам постигнуть природу греха, таящегося в нашем сердце, с которым просто необходимо разобраться, если мы собираемся измениться изнутри. Грех включает в себя нечто большее, чем какие-то внешние проявления (греховное поведение), а мучиться нам приходится и из-за более серьезных проблем, чем крепко укоренившиеся в нас психологические разочарования (боль в сердце).

В этой главе я не буду касаться ни нашей внешней греховности, ни наших внутренних мучений. Я хочу обнажить грех в нашем сердце. Однако я бы хотел более глубоко исследовать эту проблему, ибо считаю, что проявление внутренней греховности – это не только нетерпение и ворчливость. Дела с нашим сердцем обстоят гораздо хуже, чем многие подозревают. Заглянув туда, мы столкнемся не просто с неприятными воспоминаниями или разбитыми чувствами. Если мы будем до конца честны сами с собой, то рано или поздно нашему взгляду предстанет нечто отвратительное и мерзкое – нечто, что я хочу обозначить как требовательность.

Мы требовательные люди. Упрямо пренебрегая Божьим источником живительной влаги ради рытья собственных колодцев, мы ставим свое существование в зависимость от того, найдем ли мы воду. Наши усилия защитить себя во что бы то ни стало должны увенчаться успехом. Когда мы сами беремся утолить свою жажду, тогда выживем мы или нет – зависит от плодотворности наших работ.

Мы требуем, чтобы супруги отвечали нашим потребностям; мы требуем, чтобы дети являли собой плод нашего благочестивого воспитания; мы требуем, чтобы церковь была чутка к нашим заботам и всячески помогала бы нам избавляться от них; мы требуем, чтобы никто не причинял нам таких страданий, какие нам довелось уже однажды пережить; мы требуем, чтобы нам, наконец, стали доступны те удовольствия, на которые мы вполне имеем право, но которые мы так долго гнали от себя.

Какой абсурд! Разве можно представить себе армию, где новобранцы отдают приказы, или предприятие, где мальчишки-курьеры определяют политику? И однако мы видим, как ежедневно простые, обычные люди пытаются командовать вселенной. Подобная глупость – естественный итог того, что человек самолично взвалил на себя бремя ответственности за достижение собственного счастья, бремя, которое слишком тяжело для его плеч. Когда мы беремся добиться того, чего так отчаянно желаем, но с чем не можем справиться, мы наивно требуем, чтобы наши усилия оказались не напрасны.

В нашу жаждущую душу прочно въелась отвратительная зараза требовательного духа. Если мы все-таки хотим измениться, нам необходимо обратиться к проблеме требовательности и предпринять какие-то шаги для ее разрешения. Дух требовательности необходимо обнаружить, узнать во всей его неприглядности и избавиться от него через покаяние. Давайте рассмотрим эту проблему с трех различных точек зрения: как к ней относится Господь, из чего она возникает и что с ней делает Бог.

ОТНОШЕНИЕ БОГА К ЭТОЙ ПРОБЛЕМЕ

В Книге Чисел (9:15-23) повествуется о том, как израильтяне шли через пустыню. Они должны были наблюдать за облаком в небе, которое ночью становилось огненным, чтобы людям было лучше видно. Они отправлялись в путь, когда облако начинало двигаться, и разбивали стан, когда облако останавливалось. Главную мысль здесь уловить нетрудно: двигалось облако – двигались и люди, когда же оно останавливалось – останавливались и сыны Израилевы. Двух-трех предложений вполне достаточно, чтобы передать, как было дело. Сокращенное издание Библии «Ридерз Дайджест» разделяет эту мысль. Девять стихов, которые излагают историю в оригинальном тексте, в сокращенном варианте сжаты до одного. Необходимые сведения передаются одним стихом не менее удачно, чем и девятью. Но так ли это?

Прочтите полный текст этого места, приведенный ниже. Обратите внимание на его почти оскорбительную тавтологию. Редактор моих ранних книг как-то заметил мне, что я сверх меры увлекаюсь прилагательными. Удаление лишних слов, уверял он, может основательно укоротить книгу и сделать ее более удобной для восприятия. Какому автору понравится, когда его обвиняют в многословии! Позже я нередко размышлял, что бы сказал тот же самый редактор, если бы ему подали эти девять стихов как отрывок из рукописи неизвестного автора.

В тот день, когда поставлена была скиния, облако покрыло скинию откровения, и с вечера над скиниею как бы огонь виден был до самого утра. Так было и всегда: облако покрывало ее днем, и подобие огня ночью. И когда облако поднималось от скинии, тогда сыны Израилевы отправлялись в путь, и на месте, где останавливалось облако, там останавливались станом сыны Израилевы. По повелению Господню отправлялись сыны Израилевы в путь и по повелению Господню останавливались: во все то время, когда облако стояло над скиниею, и они стояли. И если облако долгое время было над скиниею, то и сыны Израилевы следовали этому указанию Господа и не отправлялись. Иногда же облако немного времени было над скиниею: они по указанию Господню останавливались и по указанию Господню отправлялись в путь. Иногда облако стояло только от вечера до утра, и поутру поднималось облако, тогда и они отправлялись; или день и ночь стояло облако, и когда поднималось, и они тогда отправлялись. Или если два дня, или месяц, или несколько дней стояло облако над скиниею, то и сыны Израилевы стояли и не отправлялись в путь; а когда оно поднималось, тогда отправлялись. По указанию Господню останавливались и по указанию Господню отправлялись в путь: следовали указанию Господню по повелению Господню, данному чрез Моисея.

Из этого можно сделать вывод: либо писавший Числа нуждался в лучшем редакторе своей работы, либо в этом отрывке заложено учение, которое невозможно было передать меньшим количеством слов. Уважение к библейскому откровению предполагает последнее. Но каково тогда это учение?

Подумайте о том, что же там, собственно, происходило: тысячи израильтян, уставшие и изможденные, бредут по бескрайней пустыне. Кто-то, возможно, болен, кто-то чувствует подъем сил, у кого-то судорогами сводит ноги. Я представляю себе утомленного, немолодого отца четверых детей, с трудом переводящего дыхание, покрикивающего на своих чад, чтобы прекратили ссориться, полного мрачных мыслей от непрекращающейся боли в груди. Он постоянно поглядывает наверх, посмотреть, не собирается ли облако притормозить, и злится, видя, что оно невозмутимо плывет дальше.