Иерофей - «Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

— Божественная благодать возрождает человека. Она преображает даже голос человека, делает его прекраснее, чтобы лучше доносить истину. Возрожденные люди проповедуют живую истину иным голосом.

— У возрожденного человека гнев преобразуется в силу неудержимого стремления к Богу.

— Покаяние вначале проявляется в воздержании от страстей и в противлении им, затем — в неудержимом порыве к Богу.

— Прилепляясь к Богу, ум становится чистым. Тогда мы не даем ни малейшего внимания соблазнам. Происходит как с машиной, проезжающей мимо собаки: та бежит вслед с лаем, потом устает и замолкает. Так же и в искушениях ум должен прилепляться к Богу и не думать ни о чем другом. Таким способом мы боремся с искушениями.

— Гордый человек обращен на себя. Когда он [теряя контроль] выходит из себя, он становится чудовищным, будучи способен дойти даже до преступления.

— Духовное рождение человека сотрясает весь мир, подобно тому как [сотрясается все вокруг], когда самолет преодолевает звуковой барьер.

— Любовь к Богу рождает святое дерзновение.

— Страх Божий есть дар свыше, а не результат действий человека.

— Десятилетиями я молился молитвою, подобною молитве Христа в Гефсиманском саду.

— Страшная боль — молиться со слезами о всем мире и чувствовать равнодушие людей, которых не занимает вопрос спасения.

— Иногда я чувствовал боль в груди с каждым ударом моего сердца. Оно истаивало, как свеча. Когда же врач сделал мне кардиограмму, он сказал: "У тебя сердце как у маленького ребенка". Иногда сердце бьется так сильно, как будто вот-вот разорвется, но при этом оно совершенно здорово.

— Одно дело — психологический страх, и другое — страх духовный. Психологический страх приводит в отчаяние и парализует человека. Духовный страх воодушевляет человека до самой смерти. Страх Божий отличается от животного инстинкта.

— Четверть века я плакал на Святой Горе о своих грехах и о всем мире.

— Ужасающее явление бывает в христианской жизни. Иногда кажется, что Богу недостаточно наших усилий в борьбе: Он как будто не слышит нашего крика. Так живется истощание.

— Бывали моменты, когда я терял молитву и не мог творить ее даже устами.

— Когда нас презирают и гонят, нам не должно что-либо говорить — надо молчать и не нужно нам оправдываться. Ибо любое оправдание дает повод к новому обвинению.

— Стяжавшие внутри себя благодать Божию обычно предаются плачу и отрекаются от мира. Однако сие естественное состояние свойственно лишь святым.

— В истории Церкви, написанной святыми, запечатлевается течение духовной жизни. В основных чертах она разворачивается следующим образом: мы стараемся исполнять заповеди Божии, но видим препятствующие тому и убивающие нас страсти. От этого возникает невыносимая боль, которая усиливается от богооставленности. Мы страдаем душой и телом. Так мы живем падение Адама, так начинается покаяние, которое открывает нам глубины нашего "я". В глубокой скорби начинается очищение сердца. Тогда мы получаем новую силу и доходим до созерцания света. Таким образом, когда мы осознаем себя "ничем" — прахом земным, тогда мы становимся "материалом" для нового творения.

— Когда хвалят других, мы должны радоваться. Зосима (о. Захария) принял мое слово, мое учение. Неважно, кто прославлен будет здесь, на земле, но важно, кто прославится на небесах.

— Когда есть большая любовь, то даже малая ненависть может разрушить ее полностью. Когда же есть большая ненависть, то и при малой зародившейся любви она не ослабевает.

— Один монах возжелал понести служение вне монастыря и переживал, не создаст ли его отсутствие в монастыре проблему. Я сказал ему: "Мы не говорим, что ты нам не нужен, но мы можем обойтись и без тебя".

— Карате как гимнастика сначала может показаться благом, но, в конечном итоге, уводит ум человека от православной аскетики и богословия. Это зависит от идеологии, с которой оно связано.

— Если вам жалуются на бессонницу, рекомендуйте таковым людям молиться, и тогда бессонница пройдет.

— Многие при первом посещении благодати — первой любви — хотят продать имущество, дом, оставить свою работу и жить в бедности. Однако наставникам подобает быть осторожными при этом и разумно направлять таких людей.

— Мы должны оставлять людей в свободе, ничем их не обязывать, не эксплуатировать их чувства, и в особенности чувство благодарности.

— Во многие местах Священного Писания говорится о правой и левой руке человека. Правая рука — это сердце, левая — логика. Помысл тщеславия (левая рука) изгоняет благодать из сердца (правой руки), ибо левая (рассудок) стремится детально проанализировать познание Бога, которым живет сердце. Рассудок старается сформулировать его, чтобы помочь кающемуся, но тогда надолго пропадает свет. Поэтому Христос сказал: "Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая" [604] Мф. 6:3 . .

— Деторождение — очень серьезный вопрос. Руководство людьми есть дело епископа. Но, как сказал патриарх Афинагор, оставим его священникам, которые несут пастырское служение. Ибо люди сегодня не могут жить в полном воздержании, но также тяготятся и множеством детей. Цель пастырского служения — исцелить людей. Оно, это служение, есть распятие.

— Прот. Сергий Булгаков говорит, что Бог неким таинственным для нас образом вопрошает человека до рождения, хочет ли он родиться. Этот взгляд объясняет, почему многие дети сегодня, по разным причинам, не хотят рождаться, и поэтому происходят выкидыши.

— Трудно жить в сегодняшнем мире. Я много лет молюсь о мире всего мира, но мира нет. Когда же кто-нибудь говорит о мире, его считают коммунистом. Я не читаю газет, чтобы не знать, что случается в мире, ибо не происходит в нем ничего хорошего. Все, что вне Христа, — бессмыслица.

— Существует различие между психологией и жизнью во Христе. Психология стремится освободить человека от комплекса вины, в то время как мы переживаем скорбь и боль о нашей отдаленности от Бога, и нет конца покаянию, пока эта скорбь не преобразится.

* * *

Второй раз в том году бы беседовали во время прогулки. Мы встретились со старцем и отцом Кириллом. Старец опирался на две трости, и так как мы шли слева и справа от него, а он был между нами, то он дал и каждому из нас по трости, чтобы внести некое "художественное равновесие" в нашу "троицу". Старец был художник, и ничто не могло ускользнуть от его глаза: он любил красоту.

Раз уж я упомянул о художественном таланте старца, то добавлю: он сам следил за написанием икон в монастыре до самых мелочей, вплоть до оттенков цвета. Он также сам сделал набросок ковра для храма, поручив монахиням и другим женщинам соткать его. Особо он следил за состоянием священных облачений, чтобы они были чистыми, светлыми, без ярких блестящих изображений, сам выбирал ткань для них при покупке и заботился о шитье облачений. Ему не нравились изысканные и броские облачения.