Архимандрит Андрей Конанос - Счастье – в твоём сердце. Как полюбить Бога, полюбив себя

Если полюбить Христа, все остальное начнет восприниматься совершенно по-другому. Впустив Бога в свою жизнь, внешне мы останемся прежними: у нас будет то же тело, рост, вес, та же душа. Но при этом мы превратимся в совершенно других людей. Людей другого порядка. Мы будем как Господь после Своего Воскресения. Тот же — и одновременно не Тот. И ты внешне ничем не будешь отличаться от коллег по работе. Но при этом станешь другим. Пока мы этого не понимаем, поймем потом, когда нас спросят:

— Слушай, как ты так можешь?

— Что — могу? — удивимся мы.

— Ну, в тебе есть что-то такое…

— Да что во мне такого особенного?

— Ну, какое-то спокойствие.

— Какое такое спокойствие?

— Не знаю. Ты не сердишься — что бы тебе ни говорили. Другие начинают нервничать, раздражаться, а ты всегда такой спокойный, умиротворенный… И никогда не жалуешься.

— А на что мне жаловаться?

Мы сами не будем понимать, откуда это в нас. А на самом деле просто Господь поселится в сердце, изменив всю жизнь. Мы почувствуем, что Бог любит нас, а это немало: знать, что ты любимое дитя Господа, что есть на свете Кто-то, Кто постоянно думает о тебе, и твоя жизнь полна смысла.

Когда ты совершаешь аскетические подвиги по принуждению, это мучительно. Они угнетают тебя, тебе не хочется трудиться, душа противится подвигу, ты начинаешь роптать. А когда трудишься по любви, то даже не ощущаешь тяжести своего делания. Аскетические усилия не утомляют тебя — они приносят одну радость. Ты спрашиваешь Христа:

— Господи, Ты любишь меня?

— Да, Я люблю тебя, дитя мое. Очень люблю.

— А как я узнаю, что Ты любишь меня? Докажи мне это! Покажи! Любовь — это не только слова.

И Христос говорит:

— Ты прав. Любовь — это не слова. И потому Я не говорил много о любви, а явил Любовь.

И при этих словах Господь поднимает Свои руки:

— Посмотри!

В этот момент ты замечаешь две раны на Его руках — раны любви к тебе. Ты видишь Его прободенное ребро, Его пробитые гвоздями ноги и святую главу в терновом венце.

— Видишь? Вот Моя любовь. Я возлюбил тебя и пошел на Голгофу, потому что до боли любил всех людей. И, страдая, Я знал, что делаю все это из любви, и ни о чем не жалел, восходя на Крест. А сейчас Я спрошу тебя: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня?» (Ин. 21:15).

— Конечно, я люблю Тебя.

Да, любовь — это не слова, а дела. И это не теория, а опытное переживание. Что ты готов сделать из любви к Христу? Вот ключ ко всему.

Если ты любишь Его, то что бы ты для Него сделал? Если ты действительно любишь Бога, то в твоей жизни обязательно будут происходить события, которые помогут тебе на деле доказать свою любовь.

Мне становится стыдно, когда я думаю о том, как много святые делали для Бога — чего стоила их вера, как они устремлялись ко Христу всем сердцем. Ведь они вообще не говорили об этом, не развивали никаких теорий, не участвовали в передачах на подобные темы, а являли любовь к Богу своими делами. Им отрубали головы, выкалывали глаза, их бичевали, сжигали в огне, топили в реке — они испытывали страшные муки. Читая жития мучеников, невозможно удержаться и не воскликнуть: «Боже мой!»

Но если мы с тобой попадем в рай, то окажемся рядом с ними. И эти святые скажут нам: «Идите сюда, к нам, садитесь рядом с нами!» И нам станет так неловко от того, что мы можем пойти и сесть рядом, не сделав в жизни ничего особенного. То есть ты, может быть, и сделал, а я нет. И вот я буду смотреть на Иоанна Предтечу, который принес такую великую жертву во имя Христа, и кем буду ощущать себя рядом с ним? Изнеженным, избалованным, ухоженным христианином, в чистенькой, аккуратно выглаженной рясе — этаким безупречным совершенством… Чего мне стоила вся моя вера? И если ничего не стоила, то я хотя бы должен поблагодарить Бога и воскликнуть: «Боже мой, я восхваляю Тебя! Мне не пришлось делать ничего великого, потому что Ты всегда Сам заботился обо всем в моей жизни. Но я прославляю и благодарю Тебя!»

Хвала Богу и смирение компенсируют аскетические подвиги. А если у тебя нет смирения и ты не можешь прославлять Господа, в таком случае тебе нужно сделать что-то для привлечения Его Любви, то есть самому создать себе аскетические условия, чтобы в душе ожила Божия благодать.

Однажды на Афоне я пел на клиросе с одним монахом. Вдвоем мы держали книгу с текстами, и я обратил внимание на его руки, огрубевшие от тяжелых работ на послушании. Эти руки, наверное, сколько ни мой, не очистятся, ведь монах целыми днями трудился. Ухаживал за больными, копал в саду, мыл, стирал, строил, готовил — выполнял любую работу. Под ногтями у него была грязь, но, представь себе, эта грязь показалась мне чистотой! Это была не та грязь, которая вызывает чувство брезгливости, а грязь, при виде которой ты испытываешь благоговение и умиление. Особая, смирительная грязь! Я взглянул на свою руку, очень чистую, и во время пения сказал этому монаху:

— Отче, посмотрите, какая рука у вас и какая — у меня.

Он ответил мне:

— Не думай об этом. Ты живешь в Афинах, и чего ты хочешь? Быть, как я? Здесь другие заботы. Ты на своем месте, а я на своем. Давай петь!

Мы стали петь, а я смотрел на его руки и думал: он попадет в рай, потому что столько всего сделал для Христа. А я ничего, ничего подобного не сделал! Веду ленивый христианский образ жизни. Потому мы и плохие христиане, что нам ничего не стоит ими быть. Мы живем легко, не трудясь, в расслаблении.

Но христианин — это мученик, жертвующий собой для Христа и готовый все отдать за Его Любовь. Если такой человек вдруг узнает, что где-то нужен, он забывает о комфорте, удобствах, сне, отдыхе. Его чувствительная душа моментально реагирует на такие вещи.

Например, я знаю людей, которым нельзя лишний раз говорить о том, что кто-то болен, потому что они тут же скажут:

— Пойдем навестим этого человека!

— Но какое тебе дело до него? Ты его знаешь?

— Нет, не знаю. Но раз вы его знаете, значит, это хороший человек. Пойду навещу его.

И вот он навещает парализованную девушку, а потом говорит:

— Я приду к этой девушке еще раз. Я хочу ей помочь.

Вот это — аскетический дух. Человек любит Христа, но не на словах или на экране телевизора (то, что делаю я), не в теории, а на практике.

Ты говоришь, что в тебе есть любовь к Богу. Браво! Но делаешь ли ты что- нибудь для Него? Почему ты не постишься, раз любишь Христа? Твоя любовь к Нему теоретическая? Почему ты не трудишься во имя Господа?

Конечно, все это не должно делаться по принуждению. Если кто-то велит тебе совершить какой-то поступок, а ты слушаешься через силу, твое сопротивление показывает, что пока ты не понял смысла этого деяния. Тут вопрос любви! Поэтому ты и возражаешь: «Почему я должен поститься? Для чего мне это нужно?» Ну и ладно, придется больше не говорить с тобой на эту тему, больше мне нечего здесь сказать тебе. Желание и стремление должны идти изнутри. А если кто-то хочет насильно заставить тебя поститься, то пост превратится в тяжкое мучение. В таком посте нет смысла. Настоящий подвижник совершает свой подвиг потому, что хочет совершить его.