Архимандрит Андрей Конанос - Счастье – в твоём сердце. Как полюбить Бога, полюбив себя

Как-то я произнес эти слова на уроке, и ребята спросили меня:

— Значит, можно делать все, что хочется?

— Да, если любишь, — все, что хочется.

— То есть я могу делать все, что захочу, если буду любить?

— Разумеется.

Но ключевые слова здесь: «если буду любить». Если ты любишь меня и при этом куришь в моем присутствии — так, что у меня болит голова и страдают легкие, — неужели это нормально? Или если у меня есть сестра, а ты хочешь совратить ее, разве можно назвать это любовью? Если бы ты любил меня, то неужели бы захотел поступить так с моей сестрой?

Любовь не дает нам права совершать грех. Она устанавливает правильные границы. Потому мы и грешим, что не любим — ни себя, ни Бога, ни людей вокруг.

Грешим, потому что не имеем верных представлений о жизни, потому что исказили истину. Вот и «приходится» грешить.

Почему блудный сын вернулся к своему отцу? Совершив множество грехов, этот юноша вдруг решил вернуться домой. Потому что пришел его час, настал подходящий момент. И когда наступит такой момент — тайна. Почему кто-то в этом году раскаялся в своих грехах, а ты, внимательно слушающий нашу беседу, так пока и не раскаялся? Пройдет год, два, ты будешь жить, как жил, а через три года жизнь твоя внезапно изменится. Почему именно через три года? Почему у кого-то — сегодня, а у кого-то — позавчера? Это — тайна. Одно только известно: Богу важен этот момент у каждого человека. А когда он настанет — я не знаю.

И вот как Богу мы не можем указывать, когда должно произойти то или иное, так и ребенка нельзя менять насильственным путем. Придет момент, и Господь все устроит, и только Ему известно, когда это случится. Проявляйте здесь уважение, терпение. От вас требуется лишь одно: всегда держать объятия раскрытыми, чтобы ребенок в любой момент мог к вам вернуться.

Блудный сын пришел домой, потому что знал: его ждет добрый отец, который не станет осуждать и наказывать. Как думаешь, будь все по-другому, вернулся бы ты домой? Если бы тебя там ждали упреки и осуждение? Да никогда! А блудный сын, скитаясь по «стране далече», постоянно ощущал любовь отца. Он не переставал чувствовать свет его любви, свет молитвы, смягчающей сердце. Он жил блудно, но отец все равно любил его. А любовь источает свет и Божью благодать. И даже если человек, которого ты любишь, находится далеко, она достигает его сердца.

Ты здесь, твой ребенок — там, живет, как хочет, делает, что хочет. Но если любишь Господь его покрывает. И придет час, он изменится добровольно и как надо.

Но вернемся к моему разговору со школьниками. Это был один из самых прекрасных моментов в моей жизни! Я сказал детям:

— Ребята, если бы у меня был с собой диктофон, я бы записал все, что вы сейчас мне рассказали. Вы говорили замечательные слова. Особенно ты, когда сказал, что хоть и не любишь Христа, но понимаешь, что Он — лучше всех и что Он не виноват в твоей к Нему неприязни. Виноваты те, кто тебе о Нем так рассказывал. Ребята, вы все так или иначе пережили давление со стороны старших родителей, священников, учителей. И сейчас я хочу задать вам непростой вопрос: вы можете простить их? Вы не виноваты, вы правильно рассуждаете — верю, что и Господь думает так же. Но можете ли вы простить старших? Знаю, это очень трудно.

Чтобы дети должны были прощать своих родителей? Мы ведь всегда говорим наоборот: родители прощают детей, потому что дети априори виноваты. Но на самом деле прощение требуется нам — отцам Церкви (так называемым) и вам, родителям. Это нам нужно, чтобы дети нас простили. — Вы можете простить их, не держать на них зла? — повторил я. — Попробуйте!

И тогда один мальчик встал и сказал:

— Хорошо, мы их прощаем, мы не будем на них злиться, но они причинили нам много страданий.

А другой паренек добавил:

— В любом случае теперь я снова полюбил Бога. Но не так, как раньше, а по-новому, по-другому.

— Это прекрасно, сынок!

Очень важно — найти в себе силы простить. Знаете, чего мы все хотим на самом деле? Чтобы нас полюбили, обняли, приласкали со словами: «Ты — прекрасный, замечательный человек! Я люблю тебя и дорожу тобой».

Какими бы взрослыми мы ни были — все равно, до самой смерти в глубине души мы остаемся детьми, которым нужна ласка. Один игумен на Афоне как-то рассказал мне, что однажды к ним в обитель приехал епископ, и так получилось, что он не поздоровался с одним из монахов. Как же огорчился тот брат! Словно ребенок. Ему так хотелось услышать от епископа слова приветствия: «Как дела, отче? Все хорошо? Рад тебя видеть!» Ничего особенного он не ждал от этого владыки. Ему просто хотелось, чтобы его заметили, обратили внимание.

Бывает так, что одного взгляда на человека достаточно, чтобы он воспарил в небеса от счастья. А некоторые прихожане, в ожидании своей очереди на исповедь, внимательно следят, сколько по времени исповедуются другие. Буквально считают минуты! Как сказала мне одна женщина:

— Отче, со мной вы говорили всего пять минут, а с женщиной передо мной — целых тринадцать! Не хочу, чтобы вы меня поняли неправильно, позвольте просто поделиться с вами одним помыслом.

— Говори.

— Вы ту женщину больше любите, чем меня?

— Ты шутишь? С какой стати я должен ее больше любить? Просто, дочь моя, она делилась со мной бóльшим количеством проблем. Радуйся, что тебе достаточно пятиминутного разговора!

— Нет, отче, я тоже хочу подольше общаться с вами!

— Зачем?

— Ну, так… Чтобы знать, что вы меня тоже любите!

— Но в таком случае мы будем всю ночь напролет стоять и смотреть друг на друга! Нет, так не пойдет.

Но я прекрасно понимаю эту женщину. Почему? Потому что и сам рассуждаю так же. Все мы хотим любви. И когда находим любовь, то творим добро без принуждения. Все становится легко.

В этом году у меня был интересный случай с одним учеником.

Этот парень никогда не брал у меня благословение, а просто здоровался, как с премьер-министром — за руку. «Как дела, отче?» — и рукопожатие. Он делал так нарочно. Все его товарищи брали у меня благословение, а он гордился тем, что делает не как они. Об этом мне рассказала его мать. Как-то она позвонила мне по телефону и передала слова сына: «Этот батюшка хороший, но я не собираюсь доставлять ему такое удовольствие — брать у него благословение. Я понимаю, что ему очень бы этого хотелось, но не стану ему угождать!»

В конце года у этих ребят был экзамен по физике, а меня назначили следить за порядком. И вот во время экзамена я вижу, что этот паренек начинает списывать. «Господи, — подумал я, что мне делать? Просвети меня!» И нарочно стал смотреть в телефон — якобы чтобы узнать, который час, — но при этом улыбнулся. Юноша заметил мой взгляд, мою улыбку и понял, что я все видел. Закончив, он подошел ко мне, чтобы отдать листок с заданием. Я поставил свою подпись и сказал ему: