Коллектив авторов Религия - Земная жизнь Пресвятой Богородицы

В тяжкое время Восточной империи, когда Рим, пользуясь безсилием византийских императоров, старался подчинить своей власти Святую Церковь, уединенно подвизался вблизи Зографского монастыря старец. Раз, когда в старческих устах звучал привет Пресвятой Деве «Радуйся», вдруг он услышал и от Ее иконы слова: «Радуйся и ты, старец Божий!» Старец затрепетал от испуга. «Не бойся, — кротко продолжал голос Богоматери от иконы, — но иди поскорее в монастырь и объяви братии и игумену, что враги Мои и Сына Моего уже близко. Кто слаб духом, пусть скрывается, пока пройдет искушение, но желающие страдальческих венцов пусть остаются. Поспеши же!» Послушный воле и голосу Пренепорочной Владычицы старец в то же мгновенье оставил келлию и что есть силы побежал в монастырь, чтобы дать братии возможность и время собраться с духом и подумать каждому о предстоящей опасности. Но едва старец вступил в ворота монастыря, как увидел, что его келейная икона Богоматери, перед которой он только что читал акафист и слышал голос и которая осталась в келлии, уже при дверях монастыря. Он упал перед ней в умилительном благоговении и вместе с ней явился к настоятелю. Весть о близкой опасности сильно потревожила братию. Слабые из них немедля скрылись в горы, а двадцать шесть человек остались в монастыре и заперлись в башне в ожидании врагов. латиняне не замедлили. Сначала всей силой западного красноречия они убеждали иноков отпереть дверь монастыря и признать папу главой Вселенской Церкви, обещая милость его и груды золота. «А кто вам сказал, что ваш папа — глава Церкви? — спросили с башни иноки латинян. — У нас глава Церкви — Христос! Скорее мы умрем, чем дозволим осквернить святость этого места вашим насилием, не отопрем монастыря. Прочь отсюда!» — «Так умирайте же!» — неистово завопили пришельцы и, обложив башню хворостом, зажгли. Пламя вспыхнуло и высоко разлилось по воздуху, но иноки не потеряли присутствия духа: благословляя Бога, в молитве за врагов своих они тихо предали Ему свои чистые души. Это было 10 октября 1276 г. В зографском синодике и в болгарских святцах обозначены имена этих страстотерпцев. Икона, от которой старец слышал голос Богоматери, предупреждавшей зографских иноков о приближении врагов, оставалась в башне, но ее нашли впоследствии неповрежденной под развалинами и пеплом.

Нежной Попечительницей о житейских нуждах иноков святой горы Пресвятая Богородица явилась великому старцу Афанасию, строителю лавры. В один год сделался в лавре такой голод, что братия прп. Афанасия, не вынося постигшего их искушения, разошлась. Как ни был силен в подвигах, как ни был тверд в духе терпения прп. Афанасий, но голод превозмог и его. Твердость духа его поколебалась: он решился оставить лавру и идти куда-нибудь в другое место.

Наутро прп. Афанасий со своим железным жезлом в смутном расположении духа уныло шел по дороге к Кареи. Два часа прошел он этим путем, наконец утомился, и только что хотел присесть, как вдруг некая Жена под голубым воздушным покрывалом показалась идущей ему навстречу. Преподобный Афанасий смутился и, не веря собственным глазам, перекрестился. «Откуда взяться здесь женщине? — спросил он сам себя. — Вход женщинам сюда воспрещен». Удивляясь видению, прп. Афанасий пошел навстречу Явившейся. «Куда ты, старец?» — скромно спросила Она прп. Афанасия, повстречавшись с ним. Преподобный Афанасий, осмотрев Ее с ног до головы, в невольном чувстве почтительности потупился. Скромность одежды, тихий девственный взор, трогательный голос — все показывало в Явившейся не простую женщину. «Ты кто и как зашла сюда? — спросил Ее старец. — И к чему Тебе знать, куда я иду? Ты видишь, что я здешний инок. Чего же более?» — «Если ты инок, — отвечала Неизвестная, — ты должен иначе, чем обыкновенные люди, отвечать и быть простодушным, доверчивым и скромным. Я желаю знать, куда ты идешь, знаю твое горе и все, что с тобой делается, могу тебе помочь, но прежде желаю услышать, куда ты идешь». Удивленный беседой таинственной Жены, прп. Афанасий рассказал Ей беду свою. «И этого-то ты не вынес? — возразила Явившаяся. — Ради куска хлеба ты бросаешь обитель, которая должна быть в роды родов славной? В духе ли это иночества? Где же твоя вера? Воротись, — продолжала Она, — Я тебе помогу, все будет с избытком даровано, только не оставляй твоего уединения, которое прославится и займет первое место между всеми возникшими здесь обителями». — «Кто же Ты?» — спросил прп. Афанасий. «Та, — отвечала Она, — имени Которой ты посвящаешь твою обитель, Которой вверяешь судьбу ее и твоего собственного спасения. Я Матерь Господа твоего». Святой Афанасий недоверчиво и сомнительно посмотрел на Нее и потом сказал: «Боюсь поверить, потому что и враг преобразуется в Ангела света. Чем Ты убедишь меня в справедливости слов Твоих?» — прибавил старец. «Видишь этот камень? — отвечала Явившаяся. — Ударь в него жезлом твоим, и тогда узнаешь, Кто с тобой говорит! Знай, что с этой поры Я навсегда остаюсь Домостроительницей твоей Лавры». Афанасий ударил в камень. Как молнией разразился камень, и из его трещины заструился шумный источник воды, запрыгал по скату холма вниз, до самого моря. Пораженный таким чудом, прп. Афанасий обернулся, чтобы броситься к ногам Божественной Жены, но Ее уже не было: Она мгновенно скрылась от его удивленных взоров. Возвратившись в лавру, прп. Афанасий нашел истощенные сосуды и кладовые наполненные всем потребным. А источник тот и по сей день целительно и обильно струится в диком пустынном лесу. С одной стороны источника пристроена к скале небольшая каменная церковь во имя Богоматери Живоносного Источника.

Ватопедская и Пантократорская обители и сейчас хранят память об умножении елея милостью Богоматери, Иверская — об умножении муки, вина и елея, по предстательству Той же неусыпающей Заступницы.

Во всех обителях Афона находятся благоговейно чествуемые чудотворные иконы Пресвятой Богородицы, но особенно чтится икона, именуемая «Достойно есть», по следующему обстоятельству. Недалеко от Кареи, на отлогом месте, между иноческими хижинами стоит одна келлия с небольшой церковью Успения Божией Матери. В этой келлии жил некий священноинок с послушником. Случилось так, что старец, пожелав выслушать всенощное бдение на воскресный день в Карейском храме, отправился туда, а благочестивый ученик, получив от него заповедь совершить службу дома, остался стеречь келлию. При наступлении ночи он вдруг услышал стук в двери келлии и, отворив, увидел незнакомого инока, которого и принял с приветливостью и почтительностью. Когда настало время совершения службы, они оба начали со страхом и благоговением возносить ко Господу Богу молитвенные песнопения, ночная служба текла своим порядком. Оканчивая канон, став перед иконой Божией Матери, они начали воспевать Честнейшую Херувим и Славнейшую Серафим. Инок, полный сердечного благоговения ко Всепетой, пел обычную древнюю песнь св. Космы, епископа Маиумского, «Честнейшую Херувим», но дивный гость его, делая умилительному гимну иное начало, ангельским голосом пел так: «Достойно есть яко воистину блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего» — и к этому прибавлял: «Честнейшую Херувим» и пр.