Сборник - Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)

Но оттеняя точность славянского перевода в сопоставлении его с греческим текстом и точность собственного предлагаемого русского перевода в отношении к славянскому, не можем умолчать о некоторых своих невольных уклонениях от славянского перевода. Так, слово πανοῦργοςимеет в греческом словоупотреблении нередко значение хитрый , и в этом значении почти постоянно переводится в славянском переводе. Но тоже слово (собственно главное значение: способный, ловкий , — на хорошее и дурное, если на хорошее, то: блогоразумный, смышленый , и пр., если на дурное, то: хитрый, коварный , и т. п.) означает и человека блогоразумного, и в этом смысле однажды (в 13, 1) переведено и в слав. переводе: блогоразумный , а однажды: худог (22, 3). Но контекст очень часто побуждал нас и в других местах делать подобный же перевод с отступлением от славянского (1, 4; 2, 3. 10; 7, 22; 11, 9; 12, 16; 14, 8. 16; 15, 5. 7; 12, 16; 19, 25; 22, 3; 27, 12; 28, 3), а слово πανουργίαв 1, 4 перевели: прозорливость .

Затем: ἀίσθησις— почти постоянно в слав. переводится: чувство , но по контексту оно может означать: знание, ведение , и в этом значении переводится дважды в слав. переводе (8, 10; 13, 17), а нами много раз (1, 4; 2, 3. 10; 7, 22; 11, 9; 12, 1; 14, 6. 7. 18; 15, 7. 14; 18, 15; 19, 25; 23, 12; 24, 4).

Слово: ψυχὴ— по слав. почти постоянно переводится: душа , но, как и еврейския ему соответствующия, нередко может быть с полным правом переводимо на наши языки и другими синонимичными значениями, напр. жизнь (1, 19; 12, 10. 13; 13, 8; 20, 2; 29, 10), здоровье (27, 23), и т. п.

Много труда доставил перевод почти однозначущих слов и обычно в одном стихе встречающихся: στόμαи χείλη. По слав. они переводятся: уста и устне , по русски второе слово неупотребительно, а соответственное ему: губы , для библейского языка не блогозвучно, также и: рот . Принуждены были для блогозвучия заменять словами: язык , и даже: речь, слово , и т. п. (напр. 4, 24; 6, 2; 18, 6. 7. 20). Неизбежна была иногда, соответственно русскому словоупотреблению, замена временных форм глоголов и числ существительных одних другими. Знакомые с еврейским библейским языком хорошо знают неопределенность значения еврейских перфектов и имперфектов. Она перешла и к LXX толковникам и в слав. перевод. Устранять повсюду ее мы не имели права, а уклонения, где неизбежно, допускали. Также и в числах: некоторые существительные по гречески свободно могут употребляться в единств. и множ. числах, а по русски нет, и на оборот. И тут уклонение неизбежно (напр. 2, 1 — слова; 8, 36 — душа, 28, 27 — глаз, 18, 15 — ухо, 31, 6–7 — болезнь; 31, 10 — камень, и др.).

Слово υιὸς, неточно соответствующее еврейскому בני(сын мой) и не совсем блогозвучное (в зват. пад.) по русски, переводили: сыне , или: сын мой .

Таковы главные и, можно сказать невольные и неизбежныя, отступления наши от славянского перевода. Другия единичные отступления в большинстве снабжены подстрочными примечаниями.

Настоящее издание имеет целию дать русским читателям среднего и низшого образования пособие к пониманию церковно-славянской Библии, в употребительной за православным богослужением [1391] В великопостных служениях около 2/3 книги Притчей прочитывается на вечерни. книге Притчей. Поэтому где и в русском переводе, по мнению переводчика, оставались неясные для таких читателей изречения, они кратко пояснялись в примечаниях. Во всех исчисленных примечаниях — текстуальных и экзегетических — в научные подробные детали никогда автор не входил, так как это отвлекло бы его от главной цели издания — популярного труда. Тогда довелось бы удесятерить величину книги. Тем более не входили в оценку чтений греческого и еврейского текста. Эта работа была бы безпредельна [1392] См. о сем монографию проф. А. Олесницкого . Книга Притчей и ея новейшие критики. Киев. 1884 г. . Но чтениями русского Синодального перевода, когда они согласны с греческим текстом, автор пользовался, часто как уже «авторизованным», нередко изящным и точным по изложению и привычным для читателей. Также, для пояснения читателям помещается и пред каждою главою краткое изложение ея содержания с некоторым пояснением основной мысли главы и ея контекста. — В извинение возможных и легко замечаемых недостатков в переводе и пояснениях, считаем нужным оговориться, что пособиями обладали мы очень скудными. Переводов на русский язык с LXX нет, на другие языки только нашли на латинский в полиглотте Вальтона и в оффициальном католическом издании: Διαθήκη παλαιὰ κατὰ τούς ἐβδομήκοντα ἐκδοθεῖσα δί ἀυθεντείας ξύστου έ. Ακροῦ ὀρχιερέως. Paris. 1628 г. В последнем встречаются обширные критическия замечания и схолии Нобилия. Италийского перевода почти не сохранилось, вульгата и все новые переводы составлены с еврейского текста. Толкования по переводу LXX нет; у отцев Церкви не было их, из позднейших — у Олимпиодора и Прокопия Газского очень немного отрывков [1393] Поправляем допущенную, со слов Корнели, в Частном Введении (I, 358 стр.) ошибку, будто у Прокопия Газского "пространный комментарий сохранился" на книгу Притчей. Мы его не нашли. А у Миня нашли лишь странички две отрывков "фрагментов", коими мало могли попользоваться. сохранилось. Только на русском языке есть объяснение Преосв. Виссариона на паримийные чтения книги [1394] Еп. Виссарион . Толкование на паримии. 2 т. 1—234 стр. Спб. 1894 г. . Оно служило нам пособием, но, конечно, не на всю книгу, так как более 1/3 части книги в паремиях не читается. В остальных случаях доводилось пользоваться лишь словарями, конкорданциями и т. п. элементарными пособиями.

Не скроем, в заключение своего введения, что настоящий труд вызван практическими соображениями. Таковы раздающияся в последние годы жалобы: то на недостатки славянского библейского перевода, то на непонятность православного русского богослужения. В предлагаемом труде даны ответы на обе жалобы: сличением дословным славянского перевода с греческим текстом показано полное их взаимное соотношение, русским переводом дано средство к пониманию библейских богослужебных чтений и вообще к пониманию православно-«церковной Библии». Мы были бы рады, если бы нашлись сотрудники, преемники, продолжатели и исправители начатого дела. Соединенными усилиями, может быть, Господь помог бы составить русский перевод с LXX всех ветхозаветных канонических книг и дать средство к пониманию славянской Библии. Уповаем, что это — пока лучший и наиболее безопасный путь к решению вопроса о славянском переводе. Частично «исправлять», в целях удобопонятности, славянский перевод заменою устаревших его слов и форм русскими, — трудно и не безспорно, есть опасность — создать пестроту — ни славянскую, ни русскую речь, одинаково всем читателям, и «церковным» — славянистам и «мирским» — литераторам, неприятную. Тут нужно весьма совершенное знание славянского языка, да и то к русским современным словам и формам славянский язык едва ли легко можно приблизить. А пусть славянский перевод пока остается (до соответственного о сем решения высшей церковной власти) неприкосновенным «памятником», а русский даст средство к его пониманию.