Архимандрит Феофан - Неблаженные блаженные святые. Рассказы о необыкновенных подвижниках

– Будем довольны пищей и одеждой, которые имеем… Сказано: не пожелай того, что видишь в руках ближнего.

Замечательно, что этим происшествием блаженный хотел вразумить не только, а может, и не столько похитителя, сколько лжемилосердную барыню.

Первый, осознавая тяжесть греха и не имея воли противостоять ему, молитвами и вразумлением юродивого исцелился от пагубной страсти. Вторая же, напротив, не проявив и малого милосердия, милосердием юродивого раскрыв собственное жестокосердие.

Видя многое из того, что было скрыто от глаз (а иногда – и от разума) людей, живших в миру, юродивый делал внешне парадоксальные заключения,

Многие спрашивали Ивана Яковлевича, не хочет ли он оставить больницу.

Блаженный отвечал:

– Идти я никуда не хочу… А тем более – в ад.

За этими словами Ивана Яковлевича – полное и окончательное отвержение мира.

Блаженный Иван Яковлевич предсказал в прикровенных словах обстоятельства и день своей кончины.

Он особенно почитал Великую Субботу и ежегодно в этот день причащался Святых Тайн.

И в 1861 году, причастившись и раздав бывшим у него посетителям просфоры, он сказал присутствующим:

– Поздравляю вас с новым годом, с утренней зарей.

Все решили, что блаженный старец говорит о своем новом времени и о своей вечной заре на востоке востоков.

Потом он попросил всех пожаловать к нему в день его именин 14 сентября, а одной девушке предложил прийти в праздник Воздвижения Креста Христова, тогда, мол, он останется один-одинешенек, при нем никого не будет: «Ни тетушки, ни дядюшки, ни брата, ни сестры, совсем никого».

– Тогда, – добавил Иван Яковлевич, – приходи и облобызаешь меня.

(А 14 сентября стало девятым днем со дня кончины старца.)

Девушку удивили слова блаженного старца, ведь в этот день у Ивана Яковлевича бывало особенно много посетителей.

Старец же отвечал:

– Будут и тогда, да не пировать, а все будут богомольцы.

Незадолго до кончины Ивана Яковлевича поразил кашель. Но несмотря на болезни, тяжесть подвигов и упадок физических сил, он ни в чем не давал себе послабления, как будто только что вступил на путь подвига Христа ради юродства. Лежал он, как обычно, на голом полу, и даже под голову не клал подушку. А отвечать (письменно) на просьбы прекратил только за день до смерти. Любовь к ближнему превозмогала в нем все немощи и тяготы подвига.

После более семидесяти восьми лет труженической жизни Иван Яковлевич тихо скончался. Из последних его слов многочисленные почитатели, окружавшие его, услыхали лишь:

– Не плачьте, ангелы, надо мною…

Даже на смертном одре Иван Яковлевич заботился о сострадальцах, содержавшихся в Преображенской больнице.

В числе прочих прощавшихся подошла к блаженному женщина, не знавшая, кому передать принесенный ею в большом количестве хлеб.

Иван Яковлевич слабеющим голосом благословил ее отдать хлеб «нищим и убогим не имущим старца в богадельне».

За минуту до кончины блаженный молча благословил бывших у него и сказал громко:

– Спасайтесь, спасайтесь, и спасена будет вся земля!

Опустив руку, блаженный Иван Яковлевич с миром отошел к Господу.

Лицо усопшего стало необыкновенно спокойным и красивым, каким никогда его не видели.

Одна большая почитательница блаженного, издавшая впоследствии первое житие Ивана Яковлевича, сидя напротив одра усопшего, думала вот о чем: нельзя не упрекать некоторых умников в том, что они, не зная и не понимая Ивана Яковлевича, смеялись и издевались над ним; а ведь он жил в лишениях ради Бога и ближнего…

Близкими его чаще всего были убогие, страдающие и больные.

Скольких он исцелил от ран!

Скольких удержал от пьянства и распутной жизни и тем осчастливил целые семьи.

Иных посылал в монастырь, а другим запрещал вступать в обитель, говоря:

– Черная риза не спасет, а белая в грех не введет!

Когда святителю Филарету сообщили о кончине Ивана Яковлевича, он проговорил:

– Скончался труженик… Помяни его, Господи, в Царстве Твоем.

Святитель спросил, не было ли от усопшего какого-либо устного завещания?

Ему сказали, что блаженный только раз поднял глаза и сказал:

– Вижу отца Леонтия в ярком свете…

Услышав это, святитель предложил было похоронить блаженного в Покровском монастыре, там же, где похоронили отца Леонтия. И начал отдавать соответствующие распоряжения, чему очень были рады архимандрит и братия монастыря.

Когда же могила была уже готова, полковник Заливкин уговорил святителя разрешить похоронить Ивана Яковлевича в селе Черкизово, взяв на себя все расходы.

Этому полковнику, прежде католику, трижды в видении являлся Иван Яковлевич, после чего тот принял православие.

Разные экипажи в несколько рядов провожали гроб покойного, из карет выходили, чтобы следовать пешком за ним, несмотря на то что дорога была грязная.

И как будто слышался еще голос:

– Спасайтесь, спасайтесь, и спасена будет вся земля!

Иван Яковлевич Корейша не был канонизирован Русской Православной Церковью и не прославляется в лике святых. Однако некоторые верующие РПЦ высказывают надежду, что рано или поздно знаменитый угодник будет причислен к лику святых.

Михаил родился в 1799 году в семье Ивана Сущинского, дьякона, впоследствии священника Смоленской губернии, Рославльского уезда, села Черепово.

Он прилежно учился в Смоленском духовном училище, отличался добрым поведением и с успехом окончил семинарский курс.

Михаил Иванович начал юродствовать еще до окончания семинарского курса, совершая странные поступки, особенно во время отпусков из семинарии на родину. Зять Михаила, который поступил на место его отца в село Черепово священником, не понимая характера юродства юноши, частенько бил того за странности. Однако вскоре его отношение к шурину изменилось.

Помогли в этом простодушные крестьяне, соседи Михаила и его зятя.

Возле села Черепово находилась роща, куда Михаил часто хаживал молиться Богу. Крестьяне то и дело видели юношу в роще молящимся и скоро начали почитать его праведником. Они-то и рассказали о поведении молодого человека священнику – зятю Михаила Ивановича. Священник, осознав свою ошибку, повинился перед шурином, поняв, что тот юродствует Христа ради. Священник попросил у шурина прощения и с той поры совершенно изменил отношение к нему.

По окончании курса наук Михаил ушел неизвестно куда.

Временами его видели в населенном евреями местечке Хиславичи, уже в образе юродствующего. Еврейские дети, когда Михаил проходил по улице, кидали в него камнями. Он с христианскими кротостью и терпением переносил это. И спокойно, не защищаясь, продолжал свой путь.