Архимандрит Феофан - Неблаженные блаженные святые. Рассказы о необыкновенных подвижниках

Бывший смоленский губернатор Х., гуляя однажды по городу, встретил Михаила Ивановича и сказал сопровождавшим его:

– Что это за безобразие такое ходит?

Ему отвечали, что это смоленский юродивый.

– Что за глупость! Какое там юродство? Взять его и посадить, – приказал губернатор.

– Куда меня посылаешь, там сам будешь, – возразил ему вслух при всех Михаил Иванович.

Х. впоследствии действительно был арестован за якобы провинность по службе и посажен в крепость. Надо сказать, что по делу, по которому губернатора заключили в крепость, он был оправдан и в целом он оставил в Смоленске о себе добрую память.

Другой губернатор, князь N., пострадал, может быть, также за суровое отношение к Михаилу Ивановичу.

Как-то Михаил Иванович остановился напротив окон губернаторского дома в рубахе, порванной на плечах.

Жена губернатора, увидев его, закричала мужу:

– Что это за уродство в твоем городе! Выгони его!

Губернатор отправил юродивого сначала в больницу умалишенных, а потом перевел в острог. Спустя время, несмотря на многочисленные просьбы не высылать Михаила Ивановича из Смоленска, он был отправлен по этапу в Чернигов.

Между тем губернатор вскоре неожиданно лишился должности, а его дочь заболела эпилепсией.

Преосвященному Тимофею, бывшему архиепископу Смоленскому, сказали, что Михаил Иванович – умалишенный и одержим бесом.

Желая узнать истину, преосвященный позвал к себе Михаила Ивановича и заставил прочитать Апостол и пропеть Херувимскую песнь.

Михаил Иванович прочитал и пропел отлично. Владыка предложил ему определиться в Ордынскую пустынь (в Смоленской губернии).

Но юродивый промолвил:

– Нам, крамольным, пустыня недоступна.

– Сделаю тебя там иеромонахом, – пообещал владыка.

– Нет, мне нельзя, а вам там покой, – возразил Михаил Иванович.

Впоследствии неожиданно для всех преосвященный Тимофей поселился в Ордынской пустыни и там окончил дни, несмотря на то что желал возвратиться в Смоленск и все было готово к этому.

В 1848 году, когда в Смоленске свирепствовала холера, Михаил Иванович оставался несколько дней без пищи и казался совсем изнемогшим и даже умирающим.

Близкие пригласили к нему священника с просьбой убедить его исповедоваться и причаститься Святых Тайн.

Но едва только священник Михаил Волков отворил дверь в комнату, где лежал юродивый, Михаил Иванович закричал ему:

– Зачем пришел? Сам исповедайся и приобщись!

На следующий день священник скончался от холеры.

Смоленский священник протоиерей Иоанн Юшенов, имея больную жену и троих детей, попросил Михаила Ивановича помолиться о них.

Юродивый отвечал:

– Четыре свечки горят. Одна гнилая, плохая, но еще погорит, а вот хорошенькая, тоненькая – погаснет.

Вскоре совершенно неожиданно умерла у священника красивая и здоровая дочь, а больная жена прожила полтора года.

Михаил Иванович, приезжая к знакомой монахине, нередко говаривал:

– Тут возле скоро будет келейка о двух печах, – и описывал все устройство кельи.

И действительно, на указанном им месте скоро появилась келья, в точности повторявшая ту, которую описал Михаил Иванович. Ее устроила и поселилась в ней монахиня Евгения (Лыкшина), жившая в то время, когда юродивый говорил о ее келейке, в миру и вовсе не думавшая поселиться в монастыре. Михаил Иванович впоследствии несколько лет жил у этой монахини на печке ее кухни.

Некий купец, однажды увидев Михаила Ивановича вечером на своем дворе, пригласил юродивого к себе ночевать.

– Нет, – сказал юродивый, – у тебя будет жарко. Пойду в сарай.

В ту же ночь у купца сгорел дом.

Вернемся ко времени высылки по этапу Михаила Ивановича в Чернигов.

Юродивому предстояло совершить пешком неблизкое путешествие, но смоленский купец Щекотов выпросил для него дозволение ехать в кибитке, которую и купил для него.

В сопровождении верной Марьи Прохоровны отправился Михаил Иванович из Смоленска и благополучно прибыл в Чернигов, где был препровожден в тамошний острог.

Михаил Иванович узнал, что полицмейстером в Чернигове был господин Чернцов, знавший Михаила Ивановича в Смоленске и уважавший его, но уже четыре года не видевший юродивого. Михаил Иванович попросил проводить его к господину Чернцову. Но просьба его не была исполнена.

Утром, однако, Михаил Иванович встретился с господином Чернцовым.

Прибывший по долгу службы в острог, тот увидел Михаила Ивановича.

– Вот я к тебе и приехал, – сказал юродивый.

Вскоре Михаил Иванович заболел.

Черниговский губернатор по просьбе господина Чернцова позволил перевезти больного из острога в богоугодное заведение.

За две недели до кончины, как рассказывала Марья Прохоровна, Михаил Иванович не принимал никакой пищи, а только пил воду со льдом. Ужин и чай, предназначавшийся для него, он приказывал относить больным.

За три дня до кончины Михаил Иванович попросил господина Чернцова, чтобы его жена привезла ему калач и свечку.

В день кончины он приказал остричь себе волосы и ногти и вымыть его в ванне, чего во время своего юродствования не делал.

Пригласил священника для исповеди и причастия.

Когда после исповеди все было готово для приобщения Святых Тайн, Михаил Иванович поклонился в ноги Марье Прохоровне:

– Держись страннолюбия и удерживай собачий язык.

В знак благодарности к господину Чернцову перед кончиной юродивый отрезал прядь своих волос и отдал ему на память, сказав:

– Береги!

Приобщившись Святых Таин, Михаил Иванович лег на кровать и со словами:

– Теперь надобно заснуть, – почил вечным сном, безболезненно и мирно.

Произошло это в 1854 году.

Миша-Самуил (настоящее имя Михаил Васильевич Лазарев) родился в 1848 году в семье крестьянина села Ям, находящегося близ Переславля. Имя Самуил перешло к нему после смерти его духовного наставника, любимого народом иеромонаха Никольского монастыря отца Самуила.

По преданию, Миша (так называли юродивого и в его зрелые годы) принял на себя юродство с детства.

Восьмилетним мальчиком он предсказал страшный людской мор в своем селе. За это крестьяне потребовали изгнать Михаила. Они расценили его слова не как пророчество, а как злокозненное ведовство.

Тогда-то мальчика и приютил в своей келье иеромонах Никольского монастыря Самуил, который стал духовным отцом Миши.

Перед своей кончиной отец Самуил передал Мише чудотворную икону Божией Матери «Взыскание погибших» и подарил свою скуфейку. Тогда же отец Самуил укрепил Мишу на пути юродства Христа ради. По преданию, иеромонах Самуил предсказал Мише: «Погоди, ты еще будешь, как пророк, своим глаголом жечь сердца людские».