Архимандрит Феофан - Неблаженные блаженные святые. Рассказы о необыкновенных подвижниках

Через непродолжительное время Михаил появился в Смоленске. На сей раз – как странник. Он был одет в грубую рубаху, на ногах – дырявые сапоги.

В Смоленске видели его по несколько дней жившим на чердаке семинарии, неизвестно чем питавшимся. Ученики, приходившие на чердак учить уроки, вначале, увидев юродивого, пугались. Однако потом привыкли к юродивому и с удовольствием с ним встречались.

Не имея постоянного убежища в Смоленске, большую часть времени Михаил жил в Вознесенской женской обители. Там у него были родственницы, которым он, впрочем, строго запретил объявлять о родстве.

В обители Михаил отличался скромностью, доходившей до робости. Но и это не остановило злоязычных людей. Они жаловались на юродивого в полицию и игуменье монастыря Олимпиаде, прося удалить Михаила из обители.

Усилия недругов блаженного остались без последствий.

– Вседержитель держит здесь Михаила, не отпускает, – отвечал Михаил Иванович на предложения покинуть монастырь.

Смоленск был главным местом в жизни Михаила Ивановича. Здесь он прожил большую часть жизни, сначала обучаясь в семинарии, потом проходя подвиг юродства.

Отличаясь строгой подвижнической жизнью, он с огромным успехом способствовал нравственному исправлению других, кому до совершенства было очень и очень далеко.

Тем, кто обращался к Михаилу Ивановичу с просьбой о молитвах и помощи, и вообще людям, снискавшим его расположение и внимание или добродетельной жизнью, или нуждами и страданиями, он часто оказывал весьма важную помощь.

И, напротив, пренебрежение к Михаилу Ивановичу или обида не проходили без плохих последствий для оскорблявших юродивого Христа ради.

Во многих случаях Михаил Иванович обнаруживал дар прозорливости и прорицания – верный знак, что юродивый действовал во славу Божию и находился под особым покровительством Божиим. Было дано Михаилу Ивановичу и исцелять больных.

Михаил Иванович был строгим постником, исполненным молитвенного духа.

Питался он тем, что приносили доброхоты, употребляя пищу не ежедневно и с величайшей умеренностью. Для искоренения в себе естественной для человека слабости он старался лишать еду вкуса, смешивая обыкновенно все, что ему подавали. Часто еда от продолжительного пребывания в мешке (туда юродивый клал все поданное доброхотами) портилась так, что из нее выползали черви. Михаил Иванович тщательно собирал их и отправлял обратно в мешок. Тем самым напоминая себе и другим: тот, кто потакает своему чревоугодию, взращивает в себе большого червя. (Надо сказать, что в этот же мешок юродивый клал и мертвых птиц, подобранных на кладбищах.)

Искоренял он в себе и другие страсти.

Михаил Иванович проводил ночи в молитве. Обычно его видели в притворе храма Преподобного Сергия, в Вознесенском монастыре, перед нерукотворным образом Спасителя, что находился тогда в притворе. (В этом притворе, полагают, похоронена Мария Рыдванская, игуменья, замечательная тем, что во времена Петра Великого испросила у него помилование сорока преступным стрельцам, осужденным на смерть.)

Иногда с молитвой Михаил Иванович соединял пение. Тогда юродивого, поющего духовные песни, слышали в течение всей ночи. Любопытно, что его голос в каждодневной речи звучал грубо и отрывисто, а во время пения церковных песен становился необыкновенно приятным и выразительным.

Видели юродивого и совершенно босым, в нательной рубахе, истово молящимся, несмотря на сильные морозы.

Радея об умерщвлении плоти, Михаил Иванович иногда в непогоду пропадал на несколько дней и возвращался насквозь промокший. Когда по просьбе своих почитателей он снимал сапоги, чтобы просушить, кровь текла из израненных сапожными гвоздями ступней.

Посвящая большую часть ночи молитве (а спал юродивый очень мало), день Михаил Иванович оставлял для подвигов юродства.

Бывая подолгу в Вознесенском женском монастыре, юродивый посвящал себя нравственному воспитанию монахинь, стараясь приучить их к твердости и противостоянию разнообразным прихотям. (Тогда же не оставлял Михаил Иванович, впрочем, без вразумления и живших за стенами обители.)

Посещая в монастыре своих родственниц, монахинь Марфу и Памфилию, Михаил Иванович выпивал или выливал приготовленный ими для него чай, а сахар портил так, что тот делался непригодным к употреблению. Таким был простой урок воздержания.

А вот другие уроки.

Однажды, придя к монахине Евгении Лыкошиной, старице высокой жизни, Михаил Иванович сел за стол, на котором стоял самовар. А сахар подан не был. Юродивый приказал подать его. Когда монахиня принесла на блюдце сахар, Михаил Иванович взял блюдце, поставил под кран самовара и начал заливать его кипятком. Юродивый несколько раз просил принести сахар. И каждый раз заливал его кипятком.

Монахиня, внутренне возроптав, сказала:

– Что это вы, Михаил Иванович, напрасно тратите сахар? Видно, не знаете, что он не даром достается…

Но потом упрекнула себя: «Я будто жалею сахара рабу Божиему… Нехорошо… Уж он-то знает, что делает». И с этими мыслями монахиня положила Михаилу Ивановичу полное блюдце сахара.

– Вот теперь чисто, – сказал юродивый, взяв сахар.

Со своим мешком, ставшим знаменитым, Михаил Иванович входил в дома и в храмы во время богослужения. Бывало, юродивый подходил слишком близко к стоявшим в церкви. Когда те, будучи не в силах выносить зловоние, исходившее от мешка, отходили, юродивый следовал за ними.

Иногда Михаилу Ивановичу говорили, что, дескать, не надо бы носить с собой повсюду мешок, доставлявший столько неудобства окружающим…

На подобные увещевания юродивый отвечал:

– А грехи еще больше смердят.

Михаил Иванович нередко посещал монахиню О., и даже по несколько дней жил у этой монахини, испытывая ее терпение кажущимися неуместными просьбами.

Монахиня О. рассказывала, что когда наступило время ее пострижения, на нее напало такое уныние, что глаза не высыхали от слез.

И вот Михаил Иванович пришел к ней в келью, всячески утешал, ободрял… Однако она продолжала плакать и унывать.

Тогда Михаил Иванович встал, грозно посмотрел на нее и сказал:

– А если придет Спаситель – и не найдет веры? Что тогда с нами будет?

Будущая монахиня была поражена этими словами. Она перестала плакать, уныние ее исчезло.

Сильное влияние на людей слова и жизни юродивого во Христе открылось в обращении на путь спасения многих смоленских жителей, ведших беспорядочную и порочную жизнь.

Особенно достойна внимания перемена, произошедшая под влиянием Михаила Ивановича в жизни мещан Лосевых.

Муж и жена Лосевы имели по соседству с монастырем каменный дом, в котором содержали трактир. И сами они вели разгульную жизнь, пили и ели, не помышляя о вечности.