Зинаида Каткова - Где ты, счастье мое?

Они не успели дойти до противоположного края сада, где был шалаш, как ветер сразу и внезапно стих. Свинцовая туча с ходу налетела на солнце, проглотила его. Все вокруг потемнело, замерло в тревожном ожидании. Золотистый зигзаг молнии вспорол темное чрево тучи, и почти сразу же раскатисто грянул гром.

Бахманов подхватил жену на руки и бегом пустился к недалекому уже шалашу, у входа которого на кленовом чурбаке сидел старый Кырля, попыхивая цигаркой.

— Скорее лезь в шалаш.

— А ты?

— Катя акай, иди сюда! — позвала Рая.

Качырий, пригнувшись, шагнула в шалаш. Смыкающиеся прямо над головой наклонные стены его, сложенные из веток ивы и сверху обложенные еловыми лапами, еще источали полуденную жару. Пахло свежим сеном и мятой. Качырий нащупала горячую руку девушки, опустилась на мягкое травяное ложе.

— Пить хочу…

— Тут вода есть. На, только теплая.

Девушка протянула берестяной туесок, потом порывисто обняла старшую подругу.

— Ой, Катя акай, хорошо, что ты пришла. Ужасно боюсь грозы!

— Чего её бояться. После дождя оживет ваш сад. Любишь сад?

— Очень! И дедушку тоже, он такой хороший. Я уже многому научилась у него.

Разговаривая, Качырий прислушивалась к раскатам грома, ждала, когда пойдет дождь, но его все не было. Ей хотелось позвать мужа — вымокнет до нитки, но вчетвером в шалаше не поместиться, а оставить дедушку Кырлю одного неудобно. Вдруг ослепительная вспышка молнии озарила шалаш. Рая вскрикнула, зажмурилась и тотчас раздался такой грохот, словно само небо раскололось напополам.

— Костя! — крикнула Качырий.

В ответ послышался шум дождя, на утоптанном пятачке земли, возле входа, заплясали мутные, пузырчатые потоки…

— Катя акай, куда они ушли?

— Не знаю. Наверное, посмотреть, что делается в саду.

— Я боюсь, вдруг нас ударит громом.

— Рая, у меня будет ребенок…

— Правда?!

— Правда.

— А это очень трудно… рожать?

— Чудачка, конечно, трудно.

— Катя акай, я тебя очень, очень люблю! А я, знаешь… только ты не смейся! Мне Генок письмо прислал. Хочет приехать сюда. Насовсем…

— А ты хочешь, чтоб он приехал?

— Хочу. Только…

— Что только?

— Тут есть Аркаш. Такой смешной…

— Ох, Рая!

— Катя акай, ты не поняла. Аркаша любит Чачук, подружка Ведасий, сестренки его. А он… даже не догадывается. Генок бы сразу догадался.

Качырий прижала девушку к себе. Жизнь идет, одни стареют, другие подрастают, влюбляются. Давно ли Рая была девчушкой. «Катя акай, у меня задача не выходит, больно трудную задали». И вот уже взрослая девушка.

Снаружи послышались голоса.

— В двадцать первом голодном году была такая гроза, — говорил Опанас Кырля. — У нас за овином копешка ржи стояла. Думали, управимся с овсом, обмолотим. Вместе с овином сгорела. Всю зиму лебеду да кору древесную ели, как только выжили.

Дождь перестал. Качырий выглянула из шалаша, увидела встревоженное лицо мужа, спросила:

— Что случилось?

— На крутояре старую ель молнией ударило. Напополам расщепило. — Ту самую? — побледнела Качырий, представив, что было бы, не прибеги они сюда, останься под елью. — Как жаль!

— Чего её жалеть, — возразил Опанас Кырля. — Над обрывом стояла, одна-одинешенька. Один в поле не воин, рано или поздно все равно сковырнется. Так и с нею. Не порази её молнией, сама бы в овраг свалилась. К тому шло. Обходит стороной туча-то. Шуму много, толку мало. Эх, дождя бы благодатного! Уж больно истосковалась по нему земля-матушка.

Неподалеку от шалаша тянулись ровные грядки клубники, чуть дальше кустился кудрявый крыжовник, еще дальше радостно шелестели влажными листочками молодые яблоньки, вишни. Сад заметно посвежел, приободрился. Но дождя явно не хватало. Щедро полив в начале, он быстро иссяк, земля жадно впитала влагу, нигде ни единой лужицы. Качырий, Рая и Бахманов смотрели на небо. На западе оно посветлело, сквозь белесые лохмотья туч пытается проглянуть солнце. А с юга, над ближним лесом, по-прежнему нависает свинцовая мгла, полыхают молнии, слышатся отдаленные раскаты грома, словно какой-то великан ссыпает на свою огромную телегу груды камней.

— Ничего, авось, ветер снова повернет в нашу сторону, нагонит тучи, — убежденно говорил старый Кырля. — Такая сушь — редкость по нашим местам. А пока займемся делом. Пусть громыхает, после такой суши непременно быть грозовым дождям. Может, еще чего по крутоярам молнией поразит, зато земля-матушка вдоволь напьется живительной влаги.

Качырий подумалось, что старый крестьянин, говоря это, имеет в виду не только дождь, что в словах его таится какой-то скрытый смысл.

И только спустя три года Качырий поняла, о чем думал старик хлебороб, глядя на вспышки молний и слушая отдаленные раскаты грома.

[1] Накас — здесь непереводимое восклицание.

[2] Кувай — почтительное обращение к старой женщине.

[3] Тошкём — задворки.

[4] Сар — война.

[5] Керемет — злой дух.

[6] Алдыр — деревянный резной ковш для пива.

[7] Пура — квас.

[8] Коман. мелна — слоеные блины.

[9] Подкогыльо — отварные пирожки с творогом

[10]7 улашкамуно — яичница на молоке.

[11] Сарманай марийская присказка, не переводима.

[12] Иза — брат. У марийцев, независимо от родственных отношений, подростки называют взрослых парней иза — старший брат, а старшие младших — шольо, младший брат. Точно так же ака — старшая сестра.

[13] Пурлеш — укусит,

[14] Шовыр — летняя женская одежда из коленікора, сильно присборенная у талии. Надевается поверх платья.

[15] Мыжер — верхняя одежда женщины, кафтан.

[16]Здесь и далее в старом денежном исчислении.

[17] Удырём — доченька моя.

[18] Чурйк — шутливо-насмешливое название головного убора замужней женщины луговых мари. Правильно — шымакш.

[19] Кугызай — почтительное обращение к старшему, мужчине.

[20]Подко?гыльо — марийское национальное блюдо, вареники (варёные пирожки) из пресного ржаного или пшеничного теста.

[21] Жаным — душа моя (с татарского).

[22] Киямат — бранное слово.

[23]Карт — жрец, распоряжавшийся обрядом моления в роще.

[24] Агавайрём — старинным языческий праздник марийцев, праздник земли. Справлялся перед весенними полевыми работами.

[25] Калтак — жалкий, беспомощный, здесь — возглас сожаления.

[26] Нарядить на работу — дать наряд, распоряжение.

[27] Ллбаста — бранное слово, здесь — возглас, выражающий крайнюю досаду.

[28] Арака — вино, водка. Кочкаи — кушать, есть. Арака коч_ кал — переиначенная на русский лад ироническая фраза, близкая по смыслу понятиям: напился, нахлестался спиртного.