Виталий Дядицын - Всемирная спиртолитическая

Встав у забора, чтобы отлить, взводный окинул мутным с похмела взглядом безлюдные позиции 1169-го полка, широко раскинувшиеся за ними голые поля и громко икнул.

Далеко за околицей, медленно, растянувшись густой цепочкой от края до края заснеженной целины, утробно урча и чадя солярной копотью, ползли в сторону спящей деревни танки с трехцветными красно-сине-белыми полосами на броне.

Ни один мускул не дрогнул на лице прославленного краскомспирта.

— Приехали! — процедил он сквозь зубы, застегивая ширинку. — Попадос!

Вернувшись в дом, принялся будить своих мирно похрапывавших товарищей.

— Тан-ки-и! Подъе-е-ом! — кричал он, тормоша их за плечи и расталкивая локтями.

Его не слышали. Пьяные бойцы продолжали лежать на полу неподвижными безжизненными колодами.

Только Серега сумел ненадолго поднять голову и, рыгая перегаром, выдавить из себя бессмысленное: — Все нормально, командир, че ты, ей-бо?!.

Слова его потонули в мерных звуках могучего храпа широко разметавшегося на полкухни Жирабаса.

Оставив бесполезное занятие, взводный пулей вылетел на двор, на ходу хватая бутылку первача. Пробравшись на позицию, заправил брошенную на бруствере стальную ленту, зарядил ее в установленный на сошке ПТР и, приникнув к окулярам бинокля, стал считать: один, два, три, пять, десять, двадцать один…

Он сбился со счета.

Приняв на грудь и переведя дух, принялся снова: двадцать два, тридцать три, сорок шесть, пятьдесят четыре…

— Пятьдесят четыре, — повторил он спокойным голосом. — Пятьдесят четыре…

Танки были уже в какой-нибудь полусотне метров от его неглубокого окопчика. Уже можно было различить лица двигавшихся за ними чуть поодаль автоматчиков.

Чопик достал из-за пазухи резервную банку «Прусского Севера», залпом выпил ее из горла, поправил на голове сползшую на ухо ушанку, прицелился, прижавшись щекой к прикладу ПТРа, и дочитав молитву «Хрен вам» до слов «спирт наш насущный даждь нам днесь», плавно нажал на спуск…

Звуки близкой орудийной пальбы вернули к жизни пребывавшего в глубоком коматозе Сергея. Открыв глаза и сев на полу, он потер руками виски, тщетно пытаясь сообразить, где он находится и что с ним произошло. В голове творилось невообразимое: что-то гудело, трещало, звенело, грохотало и со страшным звоном лопалось…

Откуда-то издалека доносился неясный, словно сквозь сон, тревожный пронзительный крик:

— Та-а-анки-и! — орал кто-то благим матом. — Подъе-е-ом!

— Танки, — плохо соображая спросонья, автоматом повторил Сергей. И тут же подскочил, словно от удара электрического тока.

— Танки?!

Недопитый стакан с первачом выпал у него из рук. Он взглянул на часы — часовая стрелка остановилась на цифре 12, минутная где-то отсутствовала, что-то серо-зеленое присохло к треснувшему циферблату…

На ходу натягивая штаны и свитер, заспанный политрук бросился к выходу.

В сенях схватил, на ощупь отыскав в темноте, свой старенький «Льюис», пару снаряженных дисков и кубарем выкатился на двор.

В поле в сотне метров от дома дымилось десятка полтора подбитых вражеских танков, остальные, отвернув по сторонам, обходили позицию истребителей с флангов.

В отрытом возле забора неглубоком окопчике сидел, скорчившись в три погибели, пьяный в дым Ермаков и, отчаянно матерясь, безостановочно строчил по расползавшимся, как тараканы, стальным чудовищам из своего ПТРа. Мгновенно оценив ситуацию, Сергей перебежал двор и, одним прыжком перемахнув через забор, очутился рядом с командиром. Воткнул в землю железный штырь, приваренный к стволу пулемета вместо сошника, схватившись руками за две приделанные с боков к кожуху воздушного охлаждения рукоятки, уперся спиной в заднюю стенку окопа, а ногами в переднюю, и, целясь в самодельный оптический прицел, сооруженный из прилаженного сверху бинокля, принялся без остановки поливать набегавших со всех сторон вражеских автоматчиков длинными свинцовыми очередями.

— У меня последняя лента осталась, — бросил коротко Чопик, перезаряжая ПТР и прикуривая бычок от раскалившегося докрасна ружейного ствола. — Часа два продержимся. У тебя спирт есть?!

— Не-не-не-не-не-не… — отвечал Сергей, извиваясь, словно уж, между прикладом пулемета и задней стенкой окопа. — Не-не-не-не-не-не…

— Да что «не» — ты мне нормально ответь — есть или нет!

— Не-не-не-не-не-нет! — выпалил тот, остановившись на минуту, чтобы передохнуть. — А-а-а-а-а-а-атдача-а-а-а…

— Тогда час, не больше, — заключил краском и, передернув затвор ПТРа, ударил прицельно по показавшемуся слева из-за полусгнившего колхозного коровника танку…

Через час, когда закончились патроны, Чопик с Серегой вместе с подоспевшими на выручку проспавшимися и пришедшими немного в себя истребителями выкатили из сарая на край поля припрятанную «на всякий пожарный» хозяином дома сорокапятку. Установив ее на прямую наводку, лупанули в упор по шедшим в семнадцатую атаку вражеским машинам.

Сражение разгорелось с новой силой. Противник бросил в бой свежие резервы: полторы сотни танков, несколько батальонов спецназа, штурмовики, реактивную артиллерию, но геройские истребители стояли, как каменные глыбы, о которые вдребезги разбивались волны наступавших непрерывным потоком вражеских орд.

В самый разгар боя, когда озверевшие от крови трезвяки готовы были ворваться на позиции героических защитников Пьяной Блевотины, выскочивший из окопа и поднявшийся на бруствере в полный рост с пушкой наперевес Чопик ударил в упор по обалдевшим от неожиданности врагам. Поливая танки длинными очередями, отлетая от отдачи после каждого выстрела, снова поднимаясь на ноги и снова засыпая врагов снарядами, он продолжал неистовствовать до тех пор, пока те в панике не обратились в беспорядочное бегство, бросая оружие и технику.

После учиненного истребителями кошмарного погрома федераты прекратили наступление и ограничились артобстрелом горящей деревни.

Во втором часу ночи под покровом темноты отважная пятерка покинула Пьяную Блевотину, оставляя позади догоравшую на густо изрытом глубокими, наподобие лунных кратеров, воронками поле сотню подбитых танков, горы стреляных гильз и пустых бутылок из-под спирта.

Ермаков и его команда в одиночку почти на сутки задержали наступление врага на Спиртоград.

Но, несмотря на их героические усилия, остановить рвавшихся к столице федератов было уже невозможно. На соседних участках фронта, рассеяв и частично уничтожив в спешке брошенные против них женские батальоны из числа прокоммунистически настроенных бабушек-пенсионерок и полупьяные, вооруженные исключительно кирками и лопатами бомжбригады, контрреволюционеры на десятки километров вклинились в оборону республиканцев и вплотную подошли к столице спиртолитической демократии, взяв ее в полное кольцо окружения.