Йылмаз Гюней - Погубленные жизни

— Радуйся, если через десять лет мне надоест об этом рассказывать, — не полез за словом в карман Алтындыш.

— Будем считать, что ты, Алтындыш, суджук уже съел, — сказал Халиль. — Верно?

— Конечно, съел! В один присест, — засмеялся Алтындыш.

Халиль улыбнулся и пошел угощать односельчан конфетами. Он протянул кулек Махмуду.

— Не надо мне твоих конфет! — отрезал Махмуд. — Зол я на тебя!

— Что случилось, дядюшка Махмуд? В чем я провинился?

— Ты забыл нас, даже привета от тебя не дождешься. Третью неделю мы на сборе хлопка, а тебе и в голову не пришло нам помочь.

— Ты прав, дядя Махмуд, сто раз прав! Я готов любое наказание понести.

— Прав я или не прав, но ты, Халиль, не должен нас забывать, не должен, сынок.

Халиль протянул конфеты Эмине, и их взгляды встретились. И Халилю вспомнился тот далекий день, когда он, Халиль, разносил поминальную халву после похорон Хыдыра. Вспомнилась Эмине, какой она была в тот день, ее глаза и сам он, Халиль.

Едва Халиль успел раздать конфеты, как послышался свисток Кямиль-аги.

— Перерыв на завтрак! Перекусите немного, и шагом марш к мешкам! Сейчас набьем мешки, а к вечеру, к приезду Сулеймана, еще разок.

Батраки закинули за спину торбы и корзины с хлопком. Не смогла поднять свою торбу только Султан, мать Омара. К ней подошел Халиль.

— Дай, мать, я отнесу! — И, взяв торбу, Халиль понес ее туда, где ссыпали хлопок. За ним плелась Султан и монотонно причитала:

— Кто мог подумать, что мой Омар попадет в тюрьму? Поддался, значит, соблазнам шайтана. Каких только бед, каких несчастий не навлечет на голову человека плохой друг!

— Теперь уже недолго ждать, — утешал женщину Халиль. — Две-три недели — и Омар дома. А что такое две-три недели?

— Ах! Расцеловала бы я тебя за такие слова. Но как дождаться того счастливого дня?

Халиль высыпал хлопок из торбы Султан. Махмуд, Вели, Азиме и Эмине сели есть. Их похлебка уже подернулась застывшим жиром.

— Халиль, поешь с нами! — предложил Махмуд.

— Разве он станет с нами есть? Теперь он возгордился.

Халиль чувствовал, что после истории с курдами люди на него смотрят по-другому.

— Иди, Халиль! Поделимся, сынок, тем, что аллах послал.

Махмуд так просил, что Халиль не мог отказать и, к великой радости всей семьи, сел есть вместе с ними.

— Значит, те негодяи чуть было тебя не убили?

— Все это, дядюшка, пустяки. Ты старый возница, стало быть, лучше меня знаешь такие дела.

— Конечно, знаю.

— Видать, Халиль, ты бедным помогал, вот аллах и воздал тебе, — сказала Азиме.

Они быстро поели. Халиль поблагодарил за угощение, встал и направился к повозке. Взвалив на плечо кучу пустых мешков, он подходил к сложенному горками хлопку и у каждой горки, в зависимости от ее величины, оставлял по одному или по два мешка. После еды батраки стали набивать мешки хлопком.

— Омар, Омар! Родной мой, ну когда же ты вернешься? Спаси, сыночек, мать от этой напасти. Сил больше нет, сынок. Возвращайся, родной, скорее! — причитала Султан.

Халиль отдыхал, растянувшись в тени повозки, но, услышав жалобный голос Султан, приподнялся. На душе у него стало муторно. Он заметил, что Али помогает Эмине, и его разобрала злость.

— Приди же, сыночек! Где же ты? — повторяла Султан, наполняя мешок.

— Вот я, мать, и пришел! — сказал, подходя к ней, Халиль. — Считай меня своим сыном. Пойди отдохни в тени, а я за тебя поработаю.

— Ах, Халиль! Был бы мой Омар здесь, разве я бы так страдала! Трудно мне, сынок, сама жизнь мне теперь в тягость. Старая я, никого у меня нет. Был Омар, да и тот в тюрьму угодил.

— Подожди, мать, еще две-три недели, вернется твой Омар.

— Неужели это правда?

— Конечно, правда.

— Я посижу отдохну.

— Посиди, дорогая, посиди!

Сокрушенно качая головой, Султан побрела в тень. Халиль метнул взгляд на Али и поймал его ответный взгляд. Повернувшись к Али Осману, Халиль крикнул:

— Эй, дядюшка Али! Иди подержи мешок! Что тебе стоит?

Халиль как следует отвернул края мешка. Али Осман держал мешок, а Халиль бросал в него охапками хлопок и приминал кулаками. Затем он влез в мешок и стал утрамбовывать хлопок ногами.

Али, сын Мусы, поглядывая на Халиля, заработал быстрее. Халиль заметил это и подумал: "Значит, ты решил обставить меня? Хочешь угодить Эмине? Что ж, попробуй, покажи, на что ты способен!" И он снова стал охапками бросать хлопок в мешок. Али с Эмине старались не отставать от него. Халиль усмехнулся, подумал: "Все равно обойду вас". Он насквозь пропах хлопком. Запах был резким и, казалось, горячим.

Вскоре батраки поняли, что между Халилем и Али идет состязание. Теперь уже все старались раззадорить соперников, посыпались шутки, колкие замечания. Одни болели за Халиля, другие — за Али. Когда мешок Али был уже наполовину заполнен, Султан смекнула, что у Али больше помощников, и вскочила на ноги.

— Смотри, Халиль, сколько их там. Э-э-э, так не пойдет! Тогда и я буду тебе помогать.

Султан охапками подносила хлопок, а Али Осман обеими руками придерживал мешок, чтобы он не опрокинулся.

Алтындыш, стоявший ногами в своем мешке, крикнул:

— Тут не в быстроте дело. Отец мой тоже быстро работает, а что толку: больше сорока килограммов не набивает.

Вокруг рассмеялись. У Халиля лицо было красное, злое. И Али, и Халиль обливались потом. Они утаптывали хлопок так рьяно, словно пинали кого-то ненавистного.

Эмине знала, что это состязание вспыхнуло из-за нее. И то, что Халиль боролся с таким задором и упорством, вселило в девушку новую надежду. Нынешний Халиль постепенно начинал походить на прежнего. Изменилось даже выражение его лица. Стоило ему взглянуть на Эмине, как он принимался работать с еще большим азартом.

Султан без умолку повторяла:

— Молодец, Халиль! Давай, давай! Обгони их! Кто-то кричал:

— Жми, Али, жми!

Вскоре Халиль был уже на самой вершине мешка. Он утрамбовал хлопок, взял бечевку и, продевая ее из петли в петлю, туго затянул мешок. Али было за ним не угнаться. Он еще только что залез в мешок и сейчас утрамбовывал хлопок.

Вспотевший, усталый, Халиль презрительно посмотрел на соперника.

— Ну и молодец ты, Халиль! — воскликнул Алтындыш.

— Да, ничего не скажешь! — подхватил кто-то из толпы.

Батраки окружили Халиля, похлопывали его по плечу. Али был подавлен, он тяжело переживал победу соперника. Нехотя завязав мешок, Али покосился на Эмине. Она во все глаза смотрела на Халиля, и это окончательно добило Али. В одно мгновение все вокруг опостылело ему. Но он пересилил себя и сказал:

— Ты победил, брат!

Было в голосе Али столько горечи, что Халилю стало жаль его. Али и в самом деле чуть не плакал. Провожаемый взглядами батраков, он взял свою корзину и молча зашагал к кустам хлопчатника.