Броди Эштон - Моя леди Джейн

– Но вы не имеете права на престол, – возразила низложенная правительница, хотя и чувствовала при этом – точно так же, как несколько дней назад, что и она таких прав не имеет. Но Джейн, по крайней мере, это знала, а вот Мария, похоже, считала, что поступает абсолютно законно.

– Тайный совет так не считает.

Значит, Тайный совет проголосовал за передачу власти Марии? В Джейн словно иглу вонзили. Как они посмели изменить ей? Невозможно! И это после того как они так расхваливали ее в первый день ее царствования – неужели она не заслужила с их стороны верности или хотя бы простого уважения?

– Как я уже сказала, – продолжала Мария, – мне угодно проявить милосердие. Я даю всем возможность присягнуть мне.

Гиффорд, хранивший все это время молчание, вдруг наклонился к Джейн так низко, что его губы оказались у самого ее уха.

– Мне надо убираться отсюда, – прошептал он взволнованно. – Уже почти утро.

Чистая правда. Она и сама чувствовала дыхание рассвета за окнами. А «урезонить» Марию, похоже, никоим образом не удастся.

– Дайте нам время до заката, – умоляющим голосом произнесла она. – Нам нужно поразмыслить…

– Тут не о чем размышлять, – перебила Мария, – нужно просто сказать «да» или «нет».

Гиффорд начал переминаться с ноги на ногу.

– Джейн…

– Я почти не спала и ничего не ела, – попробовала возразить Джейн. – Мне нужен отдых перед тем, как принять решение. Подумать. Прошу, если только вы…

Но было уже поздно. В оконный проем ворвался первый солнечный луч. И сразу же рядом с Джейн вспыхнул другой, совершенно иной природы. Послышался треск рвущейся одежды, затем цокот копыт по мраморному полу.

От рядов придворных донесся вопль ужаса. Стражники с мечами наголо ринулись вперед.

Мария подпрыгнула на троне.

Сердце Джейн упало.

Гиффорд превратился в коня.

На секунду в голове свергнутой королевы мелькнула мысль вскочить на него и умчаться – только их бы и видели (конечно, это было бы вопиющим нарушением Лошадиного правила № 3: никаких наездников). Но в нынешнем состоянии Гиффорд вряд ли смог бы сориентироваться в узких винтовых лестничных пролетах. Кроме того, хотя он прижался к ней, словно бы отчаянно желая защитить, взобраться на его спину у нее не было никакой возможности. Руки все еще были связаны за спиной.

– Схватить их! – скомандовала Мария.

Солдаты оттащили Джейн. Изворачиваясь всем телом, она пыталась вырваться, а Гиффорд ржал и брыкался, но один из стражей поднес меч прямо к его длинной шее. Другой приставил кинжал к горлу Джейн.

Глаза девушки и коня встретились. Оба прекратили сопротивление.

– Ну и ну! – Мария снова устроилась на троне и заговорила тем же сладким голосом, что и вначале, но на сей раз Джейн услышала в нем что-то очень похожее на презрение. – Вот так сюрприз.

Третий гвардеец набросил Гиффорду на шею веревку. Тот и ухом не повел. Четвертый подошел сзади к Джейн, перерезал веревки, связывавшие ее запястья, и заменил их железными оковами. Это уже был явный перебор.

– Моя дорогая Джейн, – сказала Мария, – мой покойный брат испытывал к вам нежную привязанность. Я делаю вам это предложение в память о нем. И еще, как я уже сказала, мне вас жаль. Не только потому, что вы не могли постичь даже основ игры, затеянной вокруг вас, но и из-за этих жутких рыжих волос. Они просто… не хочу показаться грубой.

« Да уж , – подумала Джейн, – ты хочешь только похитить мою корону и убить моего мужа ». Она повернулась к Гиффорду, тот не шевелился. Они были женаты так недолго – о, совсем недолго. Самую малость, собственно говоря. Она не знала его любимого цвета и блюда – кроме, конечно, яблок, но это всего лишь лошадиные дела. Более того, она подозревала, что он сыграл свою роль в дьявольской интриге, использовал Джейн так же, как все остальные, но сейчас это не имело для нее значения. Что с ним будет? Что будет с ними обоими?

– Мое предложение более чем великодушно, и я призываю вас принять его, – продолжала между тем Мария.

– Я все еще не до конца понимаю, в чем оно состоит, – оцепенело отозвалась Джейн.

– Боже! Прошу прощения. Я думала, это так очевидно. Вам надлежит сделать то, что уже сделали все остальные. – Мария жестом указала на леди Френсис и лорда Дадли. – Присягнуть мне как законной монархине и отречься от зла. От еретиков. От эзиан.

Ну, конечно же.

– Милая маленькая Джейн. Я знаю, вам нравится болтовня об этих эзианах, о героях прошлого и прочей ерунде. Вы молоды, и вас привлекают подобные вещи, но пора уже и повзрослеть. Осудите эзиан, прокляните их всех, и вашего мужа в том числе, и вы сможете спокойно дожить остаток своих дней в изгнании. Я даже устрою так, что вас отправят в монастырь. Там вам будет спокойно и уютно.

– А если я откажусь?

Мария резко провела ребром ладони по горлу.

– Я полагала, что об этом вы тоже легко догадаетесь, учитывая массив прочитанных вами книг. Видимо, я переоценила ваш интеллект.

Джейн посмотрела на мать. Та кивнула, глазами умоляя ее сдаться. Сдаться так же, как сдалась, видимо, она сама.

В тронном зале воцарилось молчание. Все ждали ответа Джейн.

– Что ждет моего супруга? – произнесла она наконец.

Мария с притворной грустью покачала головой. Глаза ее при этом сверкали яростью.

– Утром его сожгут на костре.

Джейн судорожно поднесла ладонь к губам – точнее, поднесла бы , если б руки не были скованы. Металл больно впился в ее запястья.

– Нет, – выдохнула она. – Не губите его. Это не его вина!

Мария откинула голову назад.

– Так вы знали о его омерзительном свойстве?

Джейн устремила колючий взгляд на Дадли.

– Разумеется, я ни малейшего понятия не имел, ваше величество, – воскликнул герцог. – А то, что Гиффорд уходил из дома и возвращался, когда ему заблагорассудится, и не желал являться ко двору, – так мне думалось, это нормальное поведение для юноши. У меня и в мыслях не было, что у него имеются более темные тайны.

– Это ложь! – выкрикнула Джейн, но никто не обратил на нее внимания.

– Мне истина открылась на следующее утро после свадьбы. Никто не удосужился, – тут она снова взглянула на герцога, – меня предупредить.

– И вы очень удивились? – медоточивым голосом поинтересовалась Мария.

– Естественно.

– Так вы проклинаете его гнусное колдовство? Отрекаетесь от уз брака? – Мария наклонилась вперед. – Все просто. Объявите себя во всеуслышание единосущницей – и спасете себе жизнь. Откажетесь – и вы погибли.

Джейн закрыла глаза. У нее ныли плечи. Горели огнем запястья. Жидкое тепло текло по ладоням – струилась кровь. Никогда в жизни с ней не обращались так жестоко, и часть ее отчаянно стремилась крикнуть: «Да! Я отрекаюсь от него, отправлюсь в монастырь и проведу там остаток своих дней».