Броди Эштон - Моя леди Джейн

Ей так отчаянно хотелось этого будущего.

– Джейн! – Он взглянул в прорезь палатки. – Уже скоро. Солнце встает.

– Не превращайся, – прошептала она. – Останься со мной.

– Я бы хотел, но… – Гиффорд принялся бестолково дергать себя за одежду, пытаясь расстегнуть ворот рубашки и путаясь в пуговицах.

– Не превращайся! – повторила Джейн, дернув его за плечо так, словно это прикосновение могло рассеять чары.

– Прости, Джейн. Я, честное слово…

Она обхватила руками его лицо и поцеловала, запустив пальцы ему в волосы и прижимаясь все теснее.

– Будь со мной, – умоляла она, почти не отнимая губ от лица мужа. – Не меняйся.

На мгновение он отшатнулся, и глаза его расширились в удивлении.

– Джейн, – выдохнул Ги, – я…

– Не превращайся, – она подняла на него взгляд. – Пожалуйста.

– О, Джейн, – он поцеловал ее.

Сперва робко, потом решительней она притянула его к себе и впилась губами в его губы. И казалось, он откликнулся на ее ласку. Девушка ощутила, что его тело прильнуло к ней как-то… по-другому. Одна рука прикоснулась к ее щеке, другая опустилась ей на плечо. В его лихорадочном, отчаянном поцелуе Джейн прочла горячее желание остаться человеком. Он словно длил, растягивал, как мог, это волшебное мгновение.

Но затем…затем он вдруг дернулся назад, рванул с себя рубашку, и ослепительный белый свет объял его.

– Нет! – Глаза Джейн наполнились слезами.

Потом свет померк. Перед ней стоял Гиффорд-конь.

Девушка прижала ладони ко рту, чтобы сдержать глухие рыдания.

Он понурил голову.

– Ничего, ничего, – дрожащим голосом произнесла она после долгого молчания. – Овладеть искусством осознанного пресуществления очень трудно. Даже бабушка говорила, что ей это не сразу удалось, помнишь? Потом попробуешь еще. Когда отдохнешь получше.

Она подошла к выходу, чтобы раздвинуть для него пóлы палатки.

– Увидимся позже, – сказала она. – Сегодня вечером.

Проходя мимо, он даже не посмотрел на нее. Просто удалился. И она осталась одна в замкнутом пространстве, откуда еще не успел выветриться слабый лошадиный запах.

Джейн уставилась на скомканные одеяла, укрывавшие их обоих еще несколько минут назад. Ей очень хотелось плакать. Наверное, она слишком понадеялась на силу его желания. Что, если чувства Ги к ней не так сильны, как ее к нему? И именно поэтому он не остался в человеческом теле? Она так старалась . Они целовались . Но этого не хватило.

Ее не хватило.

Весь день Джейн с нетерпением ждала заката.

Гиффорда она не видела, разве что мельком замечала, как он носится с другими лошадьми по полю или отдыхает в тени. Что творилось в его голове, догадаться не представлялось возможным. Да и некогда было особо гадать.

Столько всего нужно было переделать до наступления ночи.

Когда солнце уже почти село, Джейн отправилась к королевскому шатру. Рысью подбежал Ги (его гнедая шкура блестела в медовом вечернем свете), но тут же исчез в шатре, не обратив на жену ни малейшего внимания.

Сердце у нее упало.

Она окинула глазами лагерь. Шла подготовка к битве. Воины облачались в доспехи, пристегивали щиты, укрепляли мечи. Стрелки́ проверяли луки. Кавалерия седлала коней. Те, кому не предстояло непосредственное участие в бою, распахивали пошире палатки, чтобы принимать раненых.

Будут раненые. Будут убитые.

– Им надо только навести на врага страху – и все. – Выйдя из шатра, Эдуард заметил, как она удрученно осматривает будущие лазареты. – Все будет, как ты сказала. Они отвлекут внимание Марии от нас.

– Знаю, – Джейн обхватила себя за плечи. – Но кто-то все равно пострадает. Солдаты ведь оттянут удар на себя.

В строящихся рядах появился Арчер – ему предстояло вести в атаку Стаю. Джейн знала: Грейси настояла на том, чтобы присоединиться к ней. Что, если ее ранят? А если убьют?! Как это подействует на короля?

По ее телу пробежал холодок. А что, если погибнет сам Эдуард? Ее план, в конце концов, не идеален. Всегда остается место для случайностей, которые предвидеть нереально. Он может проститься с жизнью. Переживет ли она его смерть во второй раз? Или смерть Гиффорда?

Гиффорда…

(Здесь добросовестные повествователи должны сделать небольшое отступление и добавить несколько слов о том, какие реальные опасности грозили нашим героям в эту ночь. Напоминаем, что обещали рассказать вам лишь историю, альтернативную той, что записана в анналах и прочих документах. Собственно говоря, вам очень повезет, если вы в принципе найдете книгу, где Джейн хотя бы упоминается, – часто ее просто пропускают в длинном списке английских монархов. Но если найдете, то узнаете из нее, что леди Джейн Грей царствовала в течение девяти дней, после чего Мария свергла ее и отрубила ей голову. О том, что в нашей истории этого не случилось, вы уже увидели. У нашей Джейн голова все еще на плечах. Но мы не можем обещать, что и дальше она, а также Эдуард и Гиффорд и все остальные уже полюбившиеся вам герои этой повести останутся целы и невредимы. По правде говоря, любой из них может погибнуть в любой момент, и тогда королева Мария, как и говорят ученые, проведет на престоле еще пять лет, заслужив прозвище Кровавой непрерывными сожжениями на кострах несчастных эзиан. Продолжая чтение, не забывайте об этом. Но вернемся к Джейн и ее треволнениям.)

– Мы все стараемся ради общей цели, – мягко сказал Эдуард. – Воины это знают. Они готовы пожертвовать чем угодно ради этой цели. Если жертва потребуется.

– Что же это за цель?

– Сделать Англию той страной, какой мы хотим ее видеть. Страной мира и процветания, где каждый может оставаться самим собой без всякого страха.

– За такое стоит и умереть, – раздался за спиной Джейн голос Гиффорда.

Она обернулась. Увидев его снова человеком, вздрогнула, от радости и грусти одновременно. Она так молила его не превращаться сегодня утром, а он все равно превратился.

– Вот видишь, – король подтолкнул Ги локтем. – Это и коню понятно.

Тот поклонился.

– Натянем-ка решимость на колки́, верно, Ги? – рассмеялся Эдуард [38] Намек на слова леди Макбет из трагедии Шекспира «Макбет»: «Натяни решимость на колки́, и все удастся» (акт 1, сц. 7). Перевод М. Лозинского. . Он хлопнул боевого товарища по плечу и наклонился поцеловать Джейн в щеку. – Ну, мне пора пресуществляться. Я хочу еще успеть испытать чистый «птичий восторг».

« Поосторожнее бы он с этим восторгом », – подумала кузина. Хотя, конечно, насколько она успела заметить, король-пустельга стал уже гораздо лучше владеть собой.

Однако если его не окажется на месте, когда она будет готова…

Двоюродный брат стал пернатым и упорхнул в звездное небо. Она проводила его взглядом.