Дмитрий Серков - Изгой, Крах Советской империи

выберется на поверхность, было делом практически невозможным. Десятки не

обозначенных ни на одном из планов коридоров и ходов, труб и стоков могли служить

путем для отступления.

Либерман, похоже, точно знал, куда он направляется. Его не смущала ни капающая

сверху вода со зловонными примесями, ни обилие луж и ручьев, ни постоянная сырость

вперемешку с присутствием полчищ насекомых и крыс.

Пока не принюхался, Алекс то и дело воротил нос в сторону и раздавал пинки

разбегающимся в стороны грызунам, не уступавшим в весе хорошо отъевшейся кошке.

Человек, конечно, венец вселенной, но, вторгшись в святая святых подземного царства,

легко мог стать добычей бесчисленных стай, вооруженных острыми зубами и звериной

агрессией. Утешало лишь то, что облаченный в махровый халат Либерман представлялся

более легкой добычей.

Неожиданно тусклые запыленные лампы, скудно освещавшие путь, погасли вовсе.

Алекс чертыхнулся и замер на месте, прислушиваясь. Моментально лавина крыс

сомкнулась вокруг него, полезла по штанинам, пробуя ткань на вкус.

Либерман будто растворился во тьме.

Пища и толкаясь, грызуны лезли друг на друга. Острые зубы, прокусив плотную

джинсу, впились в плоть, раздирая икроножную мышцу. Взвыв от неожиданной боли,

Алекс дважды выстрелил наугад, куда-то вниз, в сторону обидчика. Гулкое эхо разнеслось

по тоннелю, а вспышки на мгновение озарили грязно-серое море грызунов, горящие

кроваво-красные глаза, длинные лысые хвосты и впившегося в ногу огромного крыса с

размозженной двумя пулями головой.

Грохот выстрелов напугал все живое, и море, давя друг друга, пустилось наутек,

волоча за собой по полу лишенные шерсти хвосты.

Либерман нутром чувствовал своего преследователя, трепетно прижимая к груди

атташе-кейс с драгоценными документами. Писк разбегающихся в разные стороны

грызунов за спиной только подтверждал страшные опасения. Он не боялся населявшей

коллектор живности, но страшился новой встречи с агентом КГБ, преданным псом своих

хозяев. Даже брошенный и оплеванный он продолжал им верить. Такие люди идут на все

для достижения поставленной цели.

От раздавшихся выстрелов защемило сердце, Либерман схватился за грудь,

опершись плечом на потную от проступившей влаги стену. Показалось, что еще секунду, и

смерть настигнет его, но Бог миловал. Пока. Не зная в точности, сколько людей идет по

следу, он чувствовал, что один преследователь точно не отступится от своего. Алекс.

Послышавшийся впереди плеск воды под ногами был произведен более крупным,

чем крыса существом. Алекс вгляделся в темноту, но не смог ничего разглядеть. Он присел

на секунду, засунув «глок» за пояс, и с большим трудом разжал крепкие челюсти мертвого

крыса, смертельной хваткой впившиеся в ногу. Руки испачкались в теплой и липкой жиже.

Наспех вытерев их о джинсы, Алекс направился туда, где секунду назад зажглась и тут же

погасла спичка.

Нога зудела, рана кровоточила. Передвигаясь на ощупь, падая в темноте, ударяясь о

выступающие металлические конструкции, Алекс добрался до поворота. И увидел свет в

конце тоннеля. Солнечные лучи проникали в канализацию сквозь решетку водостока. В

лучах мелькнул и снова исчез темный силуэт Либермана, не выпускавшего из рук

злосчастный атташе-кейс. В оборванном халате, со сбитыми ногами он все еще пытался

скрыться.

Алекс вскинул пистолет, но агент МОССАД уже скрылся из поля зрения в одном из

ответвлений коллектора.

Сзади стучали шаги, но в запале погони Алекс не обратил на них внимания. Там

свои, а впереди – секретные документы в руках врага. Он, прихрамывая, продвигался

дальше, погрузившись почти по пояс в сточную, пахнущую бензином воду. От попадания

грязи в рану мышцы воспалились, и нога заныла еще сильнее.

Алекс добрался, наконец, и до ответвления. Ход, к счастью, оказался прямым, сухим

и достаточно освещенным. Либерман схватился за вмонтированную в стену ступень

лестницы, ведущей наверх. Сквозь приоткрытый люк тонкая полоса света пробивалась

вниз. Резидент утратил былой лоск. Оторванные, безжизненно болтающиеся рукава

халата, грязные руки и разбитые окровавленные босые ноги, слипшиеся седые волосы.

Алекс тяжело оперся на трубу и взял его на мушку.

– Эй, господин Либерман, – устало крикнул он, и эхо не подхватило его слова, – я вас

все-таки догнал. Верните документы…

Резидент начал карабкаться по лестнице, крепко держа в руках кейс. Грянул выстрел,

пуля чиркнула по бетонной стене рядом с ладонью, с потолка посыпалась цементная

крошка. Либерман не удержался на скользких от влаги ступенях и плюхнулся в дурно

пахнущую лужу у основания лестницы.

Алекс медленно направился к выходу из подземелья, испытывая удовлетворения от

охоты, видя заслуженную добычу у своих ног.

Глухие шаги за спиной заставили Алекса обернуться и рефлекторно направить

пистолет в сторону подошедшего человека. Его глаза встретились с леденящим взглядом

под тяжелым шлемом-полусферой, и он с облегчением убрал палец со спускового крючка,

осознав, что это конец. Страх надвигающейся смерти исказил лицо человека в

бронежилете. Автомат в его руках нервно дернулся, и яркая огненная вспышка молнией

пронзила полумрак тоннеля.

Алекс не услышал звука выстрелов, зная, что эта очередь предназначается ему.

Глухой безболезненный удар в живот сломал его пополам и откинул на холодный

каменный пол к стене. Глаза заволокло пеленой тумана, и веки стали слипаться, будто ко

сну. Он увидел перед собой зеленый луг и ласкающую его мать, отца, впервые давшего в

руки своему сыну охотничий нож. Вся его жизнь закружилась в круговороте

воспоминаний, а память выхватывала лишь счастливые моменты, радость близких.

Неожиданно взор его прояснился. Два бойца в мокром камуфляже с автоматами за

спиной прошли мимо, будто и не было его вовсе, взяли под руки упавшего духом

резидента и помогли ему подняться. Люк отодвинулся, и пара рук протянулась вниз.

Рядом никого не осталось. Наверху шумели уходящей зеленью деревья, и Алекс

чувствовал запах надвигающейся осени. Какая-то неведомая сила сдавила тело, буквально

вжимая его в землю. Он закричал, но понял, что не в силах издать ни звука. Губы едва

шевелились, а душа рвалась на волю.

Широкая светлая солнечная дорога опустилась с небес. По ней, вытянув вперед руки,

стараясь дотянуться до него, шла девушка в белом одеянии. Софи. Алекс протянул вперед

руки, и они соединились в бешеном танце любви и смерти, начав восхождение к Богу.