Диляра Тасбулатова - У кого в России больше?

Шофер вдруг посмотрел на меня с сожалением:

– Ладно, тебя, как самую смелую, тихо довезу. Поживешь еще…

Стою на остановке, подходит тетка и спрашивает:

– Маршрутка эта до Нарвской довезет?

– Довезет, – говорю.

– Точно довезет?

– Точно довезет…

– А вы откуда знаете?

– Не впервой, – говорю.

– А вдруг возьмет и не довезет?

– Ну куда-нить ведь довезет же!

Тетка говорит:

– Куда-нить – это куда?

Тут какой-то алкаш подошел и сказал радостно:

– А хоть куда!

Тетка ему говорит:

– А хоть куда – это куда?

– Мне лично похеру, куда…

Тетка (возмущенно):

– А мне не похеру!

Алкаш:

– А мне похеру!

И меня спрашивает:

– А тебе похеру?

Я говорю:

– Вроде как и похеру – с одной стороны, а с другой – вроде как и не похеру…

Алкаш говорит:

– Ты не темни! Отвечай – похеру или не похеру?

Тетка говорит:

– Да уж, отвечайте по существу!

Тут подходит маршрутка.

Тетка (уже шоферу):

– До Нарвской доедете?

Шофер угрюмо молчит.

Алкаш (радостно):

– Видал! И ему похеру, куда ехать!

Шофер вдруг (агрессивно):

– Ты баранку покрути 20 часов, и тебе все будет похеру!

Алкаш:

– Дык мне и так похеру – крути не крути!

Ну и тэ дэ…

Я прямо упивалась, ручки потирала: сейчас, думаю, домой приду, напишу.

Ну и написала.

Ехала как-то из Химок в такси по плохой дороге (вспомнилось довлатовское – зачем тебе машина? у тебя в ней бюсты трясутся), и шофер слушал радио «Звезда».

Там мололи какую-то патриотическую чушь, понятное дело.

Шофер был суровый, пожилой, русский.

А дорога, как я уже сказала, плохая.

И бюсты (извините) мои тряслись посему.

А по радио говорили: «Русские воины всегда были…»

И тут – трясь! – бюсты мои (извините), и яма на дороге.

Дорога выровнялась и опять:

«Героизм русских. воинов»… тррррр…

И – опять: бюсты.

Когда шофер нас с мамой довез, то сурово мне сказал:

– Поскромнее надо одеваться…

Я сказала виновато:

– Я ж не знала, что вы радио «Звезда» любите.

Шофер вдруг улыбнулся:

– В следующий раз радио «Шансон» поставлю… Вам больше подходит.

Пошла я в один прекрасный день пилинг делать: а хорошая косметичка далеко, в Филях аж.

И до метро еще идти.

Знающие люди меня поймут: после пилинга лицо желтое-прежелтое: такое, что и старый китаец покажется розовым пупсиком.

Страшно в принципе: цвет ярко-желтый. Как у того, кто умер от страшной желтухи.

Ну, думаю, и хрен с ним: пойду так, такси дороговато.

Ну, и иду себе.

Смотрю, люди внимательно смотрят так: иные даже и шарахаются.

Продавщица, к которой я сунулась сигарет купить, вскрикнула.

Мужик (я шла и курила) сказал другому:

– Смотри, докурилась до чего баба! Желтая, как померанец!

Ну, думаю, надо таки такси брать: с таким лицом далеко не уедешь (и внутренне пожалела уродов – вот им каково?).

Сунула свою физиономию в такси и говорю:

– Че, страшно?

Хмурый таксист говорит:

– Пострашнее видали. Те че надо?

– В Новокуркино хочу.

– А морду зачем намалевала желтой краской? Шоб цену сбить? Не запугаешь, пуганые!

– Ничо не малевала я! Такой у меня цвет от природы…

– Китаянка?

– Ага…

– А по-русски как русская говоришь!

– Меня мать в детдоме оставила.

– А русские подобрали?

– Ага… Потом пить начали сильно… ну, и я с ними…

– От питья морда красная. А у тебя – желтая.

– Это русские от пьянки краснеют, а китайцы, наоборот, желтеют.

– Понятно (таксист даже не усомнился в правдивости моих слов об особенностях китайцев). Садись, черт с тобой. Хотя морда у тебя… ужас… Ты не пей больше!

…Мои соседи снизу каждый день страшно кричат, оскорбляют друг друга отборным матом, потом слышны удары и пр.

Но смешно другое: эти же соседи, которые орут на весь дом, как-то приходили ко мне жаловаться мне на меня же – что я ночью… хожу по комнате (?!). Не дерусь, не ору матом, а просто хожу .

Как-то ночью они мне позвонили в дверь. Открыв, я увидела мужа и жену в тренировочных костюмах. Лица у них были недовольные и заспанные.

– Вы ходите, – сказали они хором, – и мешаете нам…

– Драться? – спросила я.

Они ничуть не обиделись и говорят:

– Точно! Драться мешаете! Вы живете на последнем этаже, сами ничего не слышите, никто над вами не ходит…

– Нет, почему, я слышу, как вы деретесь, материтесь и пр.

– Ну и что? Это наше дело! А вот ходить ночью вы не имеете права!

– Тогда когда мне ложиться, чтобы вам не мешать?

И они хором, не моргнув глазом:

– В 9 вечера. Нам так удобнее.

– А как я засну? Вы же начнете сразу драться, только я лягу?

– Нет, – говорит муж, – мы деремся обычно в 11. Вы уже спать будете. Ни мы вам своей дракой не помешаем, ни вы нам – своей ходьбой.

– Хорошо, – говорю я. – Я попробую заснуть в 9 вечера. А вы в 11 начинайте драться. Только ровно в 11. Договорились?

Интересно, что они все всерьез восприняли: вообще ничего не поняли, переглянулись и хором говорят:

– Ладно, в 11 так в 11.

Я сделала серьезное лицо:

– Я проверю, других соседей поспрашиваю. Не опаздывайте, запомните: ровно в 11 начинаете драться.

Они кивнули и ушли, совершенно довольные мною.

…Тут кто-то вспомнил чеховское «Порядочному человеку стыдно даже перед собакой», а я вспомнила, как один вор (но не очень страшный, никого не убил, конечно, квартиру, правда, мог запросто обчистить), когда все-таки завязал, а он таки завязал, все писал какие-то жалобы-телеги, прошения какие-то, уже будучи на воле. Он то ли в компартию хотел вступить (и такое бывало), то ли еще что-то там.

Ну вот, а он был мой сосед, и все время меня просил эти свои жалобы проверять на предмет стиля и грамотности. Как раз вот это чеховское про человека и собаку, перед которой стыдно, у него всегда эпиграфом стояло к толстой папке его телег.

И вот я все же ему как-то сказала:

– Петрович! Ну, если честно, перед собакой-то, конечно, стыдно, спору нет, но вот людей же ты грабил? Перед ними не стыдно?

А он мне, не моргнув глазом, говорит:

– Думаешь, заменить на «Человек – это звучит гордо»?

Рассказала маме, что в 1920 году в Брянском лесу Ленин тайно окотился (ну, там была опечатка вообще-то: вместо «оХотился» – «оКотился», но маме я про опечатку не сказала, показав вариант с сенсационным окотом Ленина).