Максим Павченко - Жёлтые плитки

Рэдмонду на волне этих размышлений вдруг захотелось постоять за себя.

– Ты сказал, видели детали? Но это же ни о чем не говорит!

– Согласен. Тогда что со стажировкой? – отрезал Жанди.

Рэдмонд опять помолчал.

– Ну…

– Понимаешь, на самом деле все упирается в стажировку. Будь она пройдена – я бы и не поднял эту тему; администрация вопросов бы к Дэнивиллу не имела, а вы бы, планировщики, разбирались сами. Но раз стажировка не закончена, а до меня доходят… «новости», то надо разобраться. Может, он запутался и не может понять, что от него хотят, что ему надо.

«Нет уж, – смекнул Рэдмонд, – это он точно понимает». Дэни вдруг представился ему как хулиган, который находит проблему на ровном месте, зная о ее последствиях, – и старший планировщик подумал, что при встрече отругает его.

– Итак, нужно поговорить с твоим стажером, – пришел к выводу Жанди, – и выяснить все напрямую. Мы с тобой для этого не годимся! – он сделал жест, отвергающий всякие пояснения. – По идее, этими вопросами занимается администрация, – последовала пауза. – Но мы поступим так: в Институте есть человек, который идеально подходит под данную ситуацию, – он с ним и поговорит!

Страсть, как Дэни полюбил время с восьми до десяти вечера, когда Институт пустел, то есть даже самые заядлые работники-любители мозговых штурмов уходили домой. Вообще-то, смена у многих заканчивалась и раньше, – скажем, в пять-шесть вечера, но когда на ум приходит идея или ее развитие, – это докажет любой опытный сотрудник Института, – задержка происходит как бы сама по себе.

Дэни уже прослыл рекордсменом среди коллег по продолжительности времени, которое он проводил в Институте после окончания смены. Уходить последним стало для него привычкой. Иногда, правда, он встречался со знакомым, которого, кстати, все чаще подумывал привести тоже в Институт, только не сейчас , – вот в такие дни он мог уйти как по расписанию. Но обычно…

…он распределял свое время так: на смене все же старался выполнять обязанности по работе и по максимуму помогать Тэлу и Рэду, хотя иногда его и передергивало; если его передергивало, он брался за свои наработки по машине и записывал или как-то отмечал то, что приходит ему в голову, моментально. Правда, несколько раз «приходило в голову» по практической части, – тогда он доставал сложенные в мешок под столом манатки и корректировал их прямо по ходу смены.

Детали Дэни брал где угодно – прогулки по Оле-Вивату очень помогали ему. Он был внимателен ко всему, что находил странного и диковинного в своем новом городе, – и все это условно складывал в «копилку» к своему будущему изобретению. Забавно, что его отнюдь не напрягала мысль, которая однажды пришла к нему, – как он вообще собирается «делать» свою машину, если он не изобретатель. Его по-прежнему волновали причины, побудившие его реализовать эту странную идею, – и они же совпадали с целью самой машины.

Иногда по вечерам Дэни, однако, исправлял эту тенденцию, – когда все ближайшее окружение уже давно отправлялось домой, он спрашивал себя, как будет выглядеть и работать его изобретение. И всерьез задумывался.

«Внешний вид не так важен. Допустим, получится уродливо, но зато сработает! А так – что? – пусть это будет параллелепипед, вылепленный из металла. Металла я много видел во дворах! Я уж смогу его как-нибудь пристроить», – и Дэни представил себе, что его машина может выглядеть как маленькое помещение. У него будет дверь, будет крыша, будет пространство внутри на одного человека. Необязательно даже, чтоб все было в металле, – хватит и синих стекол, которыми покрыт Институт. С другой стороны, в изобретении машины вовсе необязательно уподобляться стилю, который приветствуется в Оле-Вивате. Дэни своими глазами успел уже увидеть множественные несоответствия со стилем, отторжения от красоты и четкости. «Каков вообще критерий этого стиля и этой красоты? Я могу смешать все яркие краски, но получится от этого расцветка самая тусклая», – думал он.

А как же будет работать машина? На этот вопрос он пока не мог ответить. Он склонялся к тому, что действовать будет некий источник энергии, ослепительная вспышка; она перенесет его, например, в то состояние, когда он сможет ответить, чем же так привлекателен для него Оле-Виват и почему некоторые вещи в нем кажутся ему знакомыми. Именно что ему хотелось, чтобы эта машина была универсальна, – глупо ведь создавать столь трудное изобретение только для себя, для своих ограниченных целей. Он не сомневался в ограниченности своего «открытия», в том, что когда он сможет разгадать для себя Оле-Виват, – и город, и машина станут ему неинтересны. Так, значит, надо создать машину для всех, – и чтобы каждый мог при необходимости ей воспользоваться.

Проблема в том, что Дэни до сих пор еще не понял, что это за состояние, в котором он сейчас находится. Что-то очень подбадривает, поддерживает его, – а он не знает, что это. И не знает, что должно случиться, чтобы он разгадал это явление.

«Интересно, а другим оно тоже свойственно?»

Дэни отказался и от солнца – пошли совсем уж весенние дни середины мая, а он проводил их в кабинете.

По крайней мере, на бумаге машина была как будто готова: все составляющие Дэни четко прописал, ну а с мотивами он уже давно определился. Он связал воедино свои личные интересы, определенные его нынешним состоянием, с вопросом, который поставлен на кон его стажировки: является ли человек машиной? Несомненно, Дэни мог гордиться собой уже хотя бы потому, что выдвинул на стажировку вопрос, охвативший сейчас весь Институт. И ведь никто пока не смог на него ответить! Дэни, работая с Рэдмондом и Тэлом, хорошо это знал – он много разговаривал со своими начальниками, которые делились с ним информацией об общем продвижении идеи.

Возможно, как думал он иногда, и стоило выбрать идею полегче, а цель поставить менее амбициозную, – но ведь он не знал ранее, что его потянет к практике. Кто мог предположить, что ему захочется изобрести машину?! Впрочем… Дэни пока не спешил радоваться тому, как обстоят дела именно с практикой. Он, конечно, не сосчитал, какой это уже по счету кропотливый вечер с деталями наедине, но пока продолжал усиленно думать, как же все расположить и связать.

Дэни обернулся влево, где лежали его манатки. Он небрежно все высыпал и начал собирать. Более половины частей он оставил дома, потому что иначе все точно подумают, что он тут не работой занимается.

Вот он собрал основание. Напоминает своего рода платформу. Дэни призадумался, достаточно ли в нем места для помещения целого человека; стал измерять. «Надо добавить», – подумал он.

Дэни потянулся еще за деталями – и в этот момент заметил у двери тень и рядом – профиль человека. Он невольно встал и на всякий случай убрал все под стол.