Александр Северодонецкий - Медведица Умка Большая и её медвежата Вех и Олелей. Повесть о Килпалине К. В. художнике и человеке

– Я не согласен, что у нас здесь глушь. Я, уважаемый Валентин Яковлевич, когда выхожу в тундру, столько разных звуков слышу и, столько всего разного вижу, что и многие в городе этого за всю свою жизнь ведь не видят. Вот Вы видели на берегу тополь с дуплом. А, вот посмотрите мою картину, давно приготовленную на выставку в Дрезден. Правда, я её не окончил. Думаю «Вынры» у нее будет название. Камчатский музей мне её заказал, если бы медведь не съел накануне краску уже всю и закончил бы. Вот посмотрите. Разве в городе такое можно увидеть или написать. А все это я увидел во сне.

И, Валентин Яковлевич, повернув полотно к солнцу, начал внимательно рассматривать тонкие коричневатые мазки. Он сразу узнал тот раскидистый старый вековой тополь, который он видел на берегу, и то его просторное дупло из которого выглядывал сам здешний сказочный филин. И, сначала сюжетная линия картины ему показалась, каким-то алкогольным бредом одинокого человека, а затем он понял, что это вероятно его особое видение мира. Это и есть, настоящее понимание художником нашего мироздания после очередного кусочка здешнего мухомора, которые у того в изобилии висели под крышей его самодельного домика и, давно были приготовлены им на длинную зиму, а еще и в дар гостям оленеводам, которые любили и часто приходили к нему в гости. Да и геологи зачасти и не прочь были пообщаться с самобытным здешним художником, благо здесь они базировались не далеко в районе Ледяного ручья и в пойме ручья Левтырининваяма они там искали свои драгоценные камешки и хвастались, что есть признаки и хвосты, и они, вероятно скоро найдут хорошее месторождение драгоценных металлов, а каких они не в своих разговорах распространялись, даже когда изрядно и выпьют здесь в домике художника то помалкивали.

—

Следующее посещение Хаилино для Валентина Яковлевича Пшеничного было не менее, а вероятно еще более памятным, когда он буквально через два года прибыл на самолете АН-2 в село Хаилино для посещения оленеводческого звена, для продолжения своего исследования здоровья оленеводов в естественной среде их обитания на здешнем теперь ему уже родном Камчатском полуострове. В аэропорту села Хаилино, как всегда борт вертолета АН-2 встречает разношерстная толпа сельских зрителей, уставших от здешнего белого зимнего однообразия, от мало числа народа, от особой сельской северной размеренности здешней жизни. Кто-то из них ждет своего давнишнего друга. Кому-то позвонили и передали запчасти к лодочному мотору, а сейчас рунный ход красной рыбы. Кому-то нужна самая свежая почта и новые журналы, и «Конструктор моделист», и «Наука и жизнь», а кто журнал «Природу» давно выписывал, и еще ждали другие журналы в которых были, и предлагались такие нетривиальные решения многих проблем или новых конструктивных решений.

– Ну, а дети? – спросите Вы.

Дети везде одинаково любопытны. Они облепят высокий забор и наблюдают, выгрузку с самолета или с вертолета пассажиров, их багажа и даже груза. Да, всматриваются еще не прилетел ли их знакомые в толпе, что только, что сошли с трапа самолета или вертолета.

Для Хаилинских детей день прилета самолета, а также и вертолета это ведь целый особый давно не ими и, заведенный ритуал. Кто из детей не мечтал в детстве, что сам сядет за штурвал самолета и вот он уже мысленно несется по ровной здешней взлетной полосе, уверенно добавляя на акселераторе газа, придавая винтам такое быстрое вращение, что фантазия их затем уносит далеко от этой земли, в неведомые затем заоблачные пространства, делая из них здесь на хаилинской земле из той мечты настоящих людей. И, многие из них загоревшись в детстве самой может для кого-то покажется дерзкой мечтой, затем легко её воплощают в свою жизнь и в свою судьбу, кто поступив в Иркутское авиационное училище или даже, отправившись в другие военные летные училища, которых было довольно много в тогдашнем СССР.

Встречал Валентина Пшеничного Колесников Виктор Степанович – парторг оленесовхоза «Корфский». Директор совхоза Тен Виктор Иванович, с, которым Валентин знаком уже 7 лет, в это время еще спит, у него особый директорский им же заведенный режим: с 13 до 16 обед и послеобеденный сон, как у тех солдат Петра Первого, и никакой самолет не потревожит его послеобеденный по самим для себя уже давно, установленному расписанию сон.

У него затем с 16 до 17 обход совхоза, а в 17—00 для бригадиров и начальников участков производственная планерка, на которой те получали от него задания на следующий рабочий день, а может и на целую неделю.

После приземления Валентин Пшеничный планировал сразу же найти Виктора Ивановича в 16—00, чтобы договориться с ним по поводу лодки или вездехода для выезда в оленеводческое звено.

Договорились на среду на вечер для отплытия, покуда заменят запчасти у рульмотора и подождут, должны со звеньев придти оленеводы, по рации об этом диспетчеру сообщили из звена №4.

Когда они на веранде не то обедали, не то ужинали, а было около 5 вечера у парторга Колесникова затрезвонил как всегда не вовремя телефон.

– Валентин Яковлевич, – это Вас из участковой больницы, фельдшер Абашева Галина Максимовна.

– Да, это Валентин Яковлевич, – ответил на звонок прибывший врач из Олюторской ЦРБ.

На том конце провода, фельдшер Галина Максимовна:

– Валентин Яковлевич, здесь к нам привезли Килпалина Кирилла, его медведь… его медведь задрал, скальп снял, но еще жив, было слышно волнение за своего соплеменника в голосе дневного фельдшера.

– Виктор Степанович, там в больнице нужна помощь Килпалину, я ж побегу, – потом если можно продолжим наш разговор, спасибо за вкусный обед.

От дома парторга до участковой больницы примерно метров 800, а то и весь километр. Добежал трусцой Валентин Яковлевич быстро, так как еще и молод, и сердечко его не так еще натружено.

– Что Вы ему вводили? – первый же вопрос и взгляд на процедурный стол, где были разбитые ампулы и использованные стеклянные шприцы.

Фельдшер Галина Максимовна Абашева сразу же ответила:

– Сделали омнопон 1% 2 мл подкожно, и баралгина 5 мл внутримышечно.

Врач Валентин Яковлевич помыл быстро руки, и попросил дать ему перчатки для осмотра пациента.

– Больной в сознании? – и, не дождавшись ответа фельдшера, Валентин Яковлевич услышал:

– Да уберите Вы комара у меня с плеча, – это Кирилл Килпалин, просил фельдшера ему помочь.

Валентин Яковлевич с удивлением посмотрел на оголенное левое плечо художника. И, действительно маленький, едва заметный комарик, наполнивший свое брюшко красной кровью, сидел слегка то поднимая, а то опуская от удовлетворения свое отяжелевшее от чужой крови брюшко и это только вызывало удивление, как врача, так и фельдшера, что после такой дозы обезболивающего, Кирилл не говорит о своей ране на его голове и боли в ней, а чувствует прикосновение такого маленького насекомого.