Катерина Томина - Awakers. Пробудители. Том 2

– Он на год младше.

– Ага…

Порой у меня слишком хорошо с математикой.

Наверное, Трой тоже что-то подозревает, потому что вид у него задумчивый и на стенки от радости он прыгать не спешит. И прежде чем начнёт, я сам осторожно завожу разговор.

– Ты уверен, что Том не выдумывает?

По его лицу пробегает тень раздражения. Конечно, Трой всегда защищает Тома.

– Зачем ему выдумывать?

– Не знаю, он вечно вешает лапшу на уши.

Трой фыркает, разворачивается резко, так что чёлка падает на глаза.

– Вот зачем ты так на него, Сай? Зачем ты вечно на него злишься?

– Я не злюсь, я констатирую факт.

– У тебя нет доказательств.

Я подозреваю, что развенчивать небылицы Тома перед Троем – это всё равно что сказать ребёнку, что Санты не существует. Но он сам просит факты, а у меня есть хотя бы один.

– Взять хотя бы день рождения. Если он на год младше Ральфа, он не мог родиться 29 февраля. Это был не високосный год.

Иногда у меня слишком хорошо с математикой.

– С чего ты взял, что младше?

– Он сам сказал.

– Ну, может, он забыл, сколько Ральфу лет?

Иногда у меня слишком хорошо с математикой и не очень хорошо с логикой. Приходится признать поражение:

– Ну, может.

Трой не смотрит на меня. Скрестил руки на груди, застыл посреди кухни – напряжённый, хмурый. Вроде и не сердится на меня больше, но чёрт знает, что у него в голове. Я нутром чую, как его тянет закурить, но нельзя, он же божился, что прошлый раз – последний.

– Ладно, предположим, что это правда, – возвращаюсь я к самому началу. – Допустим, некая компания правда готова подписать с нами контракт. Тогда что? Ура?

Уверенным он не выглядит.

– Не знаю… Меня одолевают сомнения.

– Как, например?

– Как… Вдруг мне не пойдёт борода?

– Какая борода?

– Ты что, не в курсе, что музыканты по ходу звукозаписи обрастают бородой?

Приходится напомнить.

– Ты же сам сказал, что когда-нибудь мы запишем настоящий альбом.

– Я знаю… Я не думал, что «когда-нибудь» наступит так скоро.

– Мы ещё ничего не подписывали. И вообще, если что, мы даже не знаем, насколько это правда, так что «скоро» – это, пожалуй, громко сказано.

По правде говоря, я сам привык к формулировке «когда-нибудь» и никогда по-настоящему не задумывался о будущем группы. Пожалуй, в глубине души я всегда верил, что рано или поздно этот карнавал закончится и придётся вернуться к реальной жизни; продолжить учёбу, найти настоящую работу… Но говорю я совсем другое:

– А как же «мы войдём в историю» и всё такое?

– А что, если не войдём? – перебивает он. – Вдруг мы не станем как The Killers? Вдруг мы будем как те группы, которые записали пару годных альбомов, а потом развалились от голода, потому что никто их по-настоящему не услышал.

– Со мной от голода не развалишься, я тебе обещаю.

– Са-а-а-ай, – почти хнычет он, и взгляд становится совсем жалобным.

– Тогда мы запишем ещё что-нибудь, – предлагаю я. – И потом ещё и ещё – пока не станем как The Killers.

Легко строить воздушные замки. Все сразу такие отважные. А как доходит до кирки и лопаты…

Потом Том приходит лично и приносит настоящий контракт.

– Настоящий, – подтверждает Ральф.

Том скромно улыбается.

– Стандартный. Не очень выгодный.

Мы крутим его весь день слева направо, взад-вперёд, пока Ральф первым не высказывает робкое опасение:

– Нам не обязательно сразу подписывать. Можно вложить собственные финансы, записаться, а потом уже попробовать пихнуть.

Трой качает головой.

– Ну как бы… Деньги – не вопрос.

Я сам удивляюсь себе, но предлагаю.

– Надо подписывать.

Я сам удивляюсь себе, но другим удивляюсь больше.

– Вам как будто каждый день лейблы предлагают сотрудничать. Некоторые годами не могут пристроиться, а тут настоящий контракт.

– Некоторые выпускаются независимо, – напоминает Трой.

– И что же мы такие независимые до сих пор ничего не выпустили? Деньги – не вопрос, хорошо. Дедлайн нам нужен, цель – вот что. А то так и будем ныкаться, никогда ни черта не запишем.

Майк поддерживает:

– Он прав, надо что-то решать. Сейчас или никогда.

Трой грызёт ноготь.

– Вот обязательно так нагнетать?

– Ну ты ссыкло потому что, Гордон, – огрызается Майк. А я-то думал, что я единственный заметил, как у Троя – нашего бравого солиста – дрожат коленки при упоминании Настоящего Студийного Альбома. – Так и будем всю жизнь по кабакам петь? Я не для этого учёбу бросал!

– Значит, подписываем, – заключает Ральф. – В любом случае мы ничего особо не теряем. Допустим, уложимся в год. Что может измениться за год, правда?

Внезапно мы окружены какими-то новыми людьми, делаем новые вещи. Даже в лексиконе появляются новые слова.

– Лейбл, – повторяет Том, явно наслаждаясь тем, как слово прокатывается по языку.

Кроме всего прочего, у нас теперь есть Роберт, главная обязанность которого следить за тем, чтобы мы всегда были в нужное время в нужном месте. Сегодня Роберт настаивает, что ему 33 года, и просит называть его Робби. Мне, впрочем, совершенно нет дела до его истинного возраста, а называть уменьшительно-ласкательным здорового мужика, я думаю, никто из нас не переломится. Робби носит кеды с пиджаками и много говорит, по большей части не по делу. Может, попросту путает нас с другими протеже. Однако лейбл настаивает, чтобы за нами был закреплён человек, а я успокаиваю себя тем, что не мне с ним общаться. Да, мы все в равной степени поставили закорючки в контракте, но я привык, что Трой и Ральф всё равно ближе к делу – с них и спрос. И всё же, Робби обижается, когда я отгораживаюсь читалкой, пытаясь вникнуть в строчки на экране; не ругается, просто навис надо мной, такой весь большой и уязвлённый, смотрит как на нерадивого зрителя, который выходит из зала посреди драматической сцены. Поэтому я откладываю читалку и честно смотрю в ответ на нашего нового ангела-хранителя, который тоже имеет привычку разбрасываться дешёвыми ободряющими фразами.

– Отличное название, ребятки. Далеко пойдёте!

Нас пятеро. Том тоже поставил закорючку. Все ожидали от него гитарных партий, а он притащил клавишные и давай пилить. Странный парень, но в таланте ему не откажешь. Так что нас официально пятеро.

Мы официально – Awakers.

Я люблю готовить. Наверное, отчасти потому, что больше никто из моих знакомых такой дурью не страдает, так что можно спокойно сказать, что в этом деле равных мне нет. А ещё, пока я нарезаю овощи, натираю сыр или вожусь с миксером, всё остальное уходит на второй план. Нет ни зависти, ни обиды; нет разочарования. Трой поёт и пишет, они с Ральфом во главе группы. Майк играет как никто другой, сортирует жанры по полочкам. Том со своим вечным «вот был ещё такой случай» и целым набором музыкальных инструментов. Мне тоже приятно иметь какой-то свой талант, пускай к делу он никак не относится. Может, сам бы я не стал называть своё хобби столь громкими словами, но кто меня спрашивал?