Максим Лист - Слайд-шоу

– Нет, не Артем. У тебя осталась еще одна попытка, – Саша грустно усмехнулась и устало легла на подушку.

– Не может быть!

Это, конечно, было невероятным и печальным, но вместе с тем облегчения от того, что Артем оказался ни при чем, было куда больше.

– Да, наш дядя Слава отличился… – потерянно сообщила Саша.

– Так, значит, ты поэтому у Артема чаще ночевать стала?

– Нет, не поэтому. Славы по ночам не бывает в салоне. Хотя и лишний раз там оставаться теперь тоже неохота.

– Но ты же с ним все равно каждый день видишься.

– И что?

– Тебе не страшно?

Изнасилование в Ромкином понимании – это было что-то… с криками, синяками, слезами и последующей длительной депрессией. А насильник непременно должен иметь ярко выраженную уголовную внешность, мешковатую темную одежду и холодный взгляд убийцы.

Но после рассказа Саши вдруг выяснилось, что насилие совершается не только в темных переулках и сами насильники, оказывается, могут быть совершенно обычными и даже хорошо знакомыми интеллигентными людьми. Но все же так быстро избавиться от стереотипов не получалось. Рома не мог ни представить, ни поверить, что Вячеслав Андреевич…

– Почему мне должно быть страшно?

– Ну, если он сделал с тобой это один раз, то может сделать и еще, – для Ромы это казалось очевидным.

– Нет, не страшно, – немного подумав, ответила Саша.

Такая уверенность вызывала не меньшее удивление, чем сам факт насилия между этими двумя людьми.

– Может, ты расскажешь тогда, как было дело?

– Как-нибудь потом, – сказала Саша, – на сегодня мне уже хватило ностальгических воспоминаний.

За стенкой у соседей замолчал телевизор. И в комнате стало совсем тихо. Рома все еще сидел на краешке. Вопросы, которые мучили его последние дни, вдруг стали еще острее. Кто он? Как получилось так, что в одночасье сумел забыть о своей неразделенной любви и теперь ему кажется глупым и бессмысленным сам факт страдания.

Как получилось так, что все эти тихие душевные терзания, словно поршнем кондитерского шприца, выдавила безумная порция секса? Как получилось так, что незнакомая симпатичная работница салона, где он получал свои фото, оказалась сейчас рядом с ним в постели, но при этом все, и даже она сама, считали ее лесбиянкой? Как получилось так, что за какие-то сутки он успел переспать с множеством красивых девушек, а бесстыдно думает, и уже почти не пугаясь и не стыдясь этого, что лучшим из случившегося был парень?

Рома осмотрел хорошо знакомую комнату, в которой провел почти сотню съемок. И разве мог он когда-то подумать, что будет сидеть здесь ночью голым и размышлять о бренности своего существования.

– Я вообще теперь думаю, что пора увольняться из фотосалона и начинать жить заново… в другом месте, – оборвала Ромкины размышления Саша.

– В каком другом? – возвращаясь в реальность, спросил он.

– Не знаю, там же, где и все – в Питере или в Москве, – мечтательно сказала Саша.

– Ну, если так хочется – значит, переедешь. Поезда каждый день туда ходят…

– А ты не хочешь начать жизнь заново?

– У меня смелости не хватит… – усмехнулся Рома, – да и кому я там нужен?

– Там никто никому не нужен – в этом и прелесть, поэтому и находится место для всех, кто этого хочет.

– Ну, значит, я не хочу, – легко и без сожаления сдался Рома.

Его по-прежнему не отпускали собственные мысли – о Саше, об Алисе, о Вячеславе Андреевиче, даже о Кристине, о чем она хотела предупредить его? Может, она и правда способна заглянуть в будущее? Как бы сейчас хотелось получить ответы на свои вопросы! Или никакого предначертанного будущего нет?

Странно, но после того, что поведала Саша о своей жизни, Рома ощутил, насколько далекими друг от друга они были с ней. И жизнь у них разная, и мысли, и даже мечты. Странно, потому что искренность априори должна сближать людей, даже сам порыв довериться и открыться уже есть не что иное, как желание стать ближе. Но сейчас Ромке стало неловко от своей наготы. Словно он находился не в комнате с разложенным диваном, а на приеме у врача. Даже холодок по ногам побежал неприятный, как от кафельной плитки.

– Ну и что ты замолчал? – спросила заскучавшая Саша.

– Не знаю… думаю над тем, что ты рассказала…

– Хватит думать – голова треснет, – игриво предостерегла Саша. – Может, лучше еще раз попробуем… «стать ближе»? Ну или спать давай, – тут же поспешила смазать свое предложение выбором.

– Знаешь, – осторожно начал Рома тоном, который не сулил ничего хорошего, – после того, что я узнал и посмотрел на все твоими глазами… – Саша пыталась что-то сказать, но Рома продолжил: – Мне очень стыдно за то, как я себя вел. И если бы мы могли отмотать все назад…

– Не болтай чушь! – раздраженно оборвала Саша. – Как в дешевом фильме, ей-богу.

– Я так не могу, – упрямо сказал Рома. И вдруг почувствовал огромное облегчение от принятого решения. – Давай попробуем все сначала, но не сейчас, когда-нибудь…

– Хорошо, – подумав, вдруг спокойно согласилась Саша. – Тогда спокойной ночи.

В этом ее спокойствии спокойствия как такого было не больше, чем на минном поле в дождливую ночь.

– Спать сегодня мне, наверно, лучше не здесь, – осторожно, как будто делая медленный последний шаг, сообщил Рома.

– С Артемом? – хмыкнула Саша. Словно ветка треснула под ногой, еще секунда – и яркий взрыв перечеркнет все старания. – Хорошо, может, ты и прав, – вдруг снова миролюбиво согласилась Саша, – давай попробуем еще раз… когда-нибудь… Только хочу тебя предупредить: если ты думаешь, что так будет проще, то ты ошибаешься.

– Почему?

– Теперь ты знаешь больше, а значит, и спрашивать буду строже, – пытаясь придать тону легкости, сказала Саша. Но за этой легкостью читалась абсолютная серьезность, и даже тень угрозы.

– Это разумно, – согласился Рома и, подхватив ее аристократичный шутливый тон, добавил: – Позволишь ли ты поцеловать тебя на ночь?

– Если только руку, – придерживаясь образа, холодно сказала Саша и протянула ему место для поцелуя.

Рома тут же вскочил и, прикрываясь полотенцем, поцеловал в позволенную область.

– Прошу вашего разрешения откланяться.

– Иди уже! – грустно усмехнулась Саша.

Артем спал. Он лежал на спине, в той самой футболке с морковками, которая была на нем, когда пили чай с шоколадными конфетами. Правая рука откинута в сторону, левая – на животе. Ноги прямые, как ножницы, между ними комком сбилось одеяло.

Рома сел рядом. После общения с Сашей здесь он чувствовал себя легко, словно вырвался из душной комнаты на свежий воздух.

Артик перевернулся на бок. Рома без раздумий скинул влажное полотенце на табурет и прижался к его горячей спине. Едва касаясь губами затылка, он рассыпал поцелуи. Нос тонул в его волосах, и сладковатый, почти цветочный запах, кружил голову.