Максим Лист - Слайд-шоу

– Но у нас же по-прежнему тогда нет будущего? – сглатывая вдруг подкативший к горлу ком, спросил Ромка.

– Будущего нет, – согласился Артик, сделав вид, что не заметил дрогнувший Ромкин голос, – зато есть настоящее!

– Ну… этого же мало!

– Иногда это все, что есть, – словно извиняясь, философски ответил Артем.

И тут вдруг слезы у Ромки покатились сами собой, как у девчонки. Последний раз он так плакал, наверно, еще до школы. Сейчас он старался не дышать, положив руку на лицо, и закусил губы, чтобы не дай бог еще не начать всхлипывать. Это был бы совсем позор.

Он так мучительно искал ответы, радовался избавлению от мук неразделенной первой любви, упивался нахлынувшей популярностью среди девушек. И вот теперь, когда все стало простым и понятным, вдруг осознал, что Артем прав, что не в поисках ответов он бегал от одной к другой и не поэтому сбежал от Саши к Артику. А потому, что теперь будет таким всегда. С кем бы он ни был, он всегда будет мечтать о другом. И никогда не сможет принять окончательный выбор, который сделал бы его полностью счастливым, потому что такого выбора, вероятно, просто не существует.

Понимая, какая бездна только что обрушилась на Ромку, Артем робко взял его за руку. И тогда прорвало окончательно, Рома не смог все это сдерживать в себе. Тут же сел рядом, чтобы скорее унять слезы.

– Я все равно люблю тебя! – упрямо сказал Ромка.

– Ты что, мне мстишь, что ли?!

– Я не хочу так! Я хочу будущее! – словно детсадовец капризничал Рома.

– Ромочка, не надо! Я же тоже не железный! Тебе сейчас трудно, но потом пройдет.

– Что пройдет?!

– Все пройдет… и станет проще…

– Я сегодня был с Алисой и думал о тебе; я был с Сашей – и думал о тебе. Она мне предлагала остаться, а я сбежал к тебе. Меня же тянет к тебе! Почему ты считаешь, что я не могу любить?!

– А потом ты будешь трахать меня и думать и об Алисе, и о Саше? И скажешь, что я виноват в том, что тебя их лишил, и все равно когда-нибудь сорвешься и исчезнешь? Нет уж, спасибо! Лучше настоящее, в котором ты трахаешь меня и думаешь обо мне, чем такое будущее!

Рома бессильно положил голову на плечо Артему. Слезы отступили, слова закончились, спорить не хотелось.

В конце концов, Артем прав: что бы ни случилось потом, сейчас они рядом, и именно отсюда, из настоящего, берет начало то самое будущее. Значит, все может получиться.

– Признайся, тебе триста лет? – спросил Ромка, все еще удобно устроившись на худеньком плече.

– Почему?

– Нельзя быть таким взрослым.

– Просто ты об этом только сейчас подумал, а у меня на это время было – пять лет точно…

– Ты же меня за пару минут, как шапку, наизнанку вывернул…

– Это тоже не я, это правда на тебя так подействовала. А какая разница, как ты ее узнаешь, из книги или просто на заборе прочитаешь.

– Все равно ты лучший!

– О, а вот это уже приятно, – оживился Артем и шутливо добавил: – За это я уже могу тебе отдаться!

– Я уже и сам тебе отдаться готов, – устало усмехнулся Рома, все еще не поднимая головы.

– А не боишься?

– Чего? – Рома украдкой вытирал невысохшие щеки.

– Ну вдруг ты о себе еще что-то новое узнаешь, и тогда станет совсем тяжело. А так ты хотя бы все еще остаешься мужчиной, который трахает всех подряд.

Плохой, конечно, мужчина, но все же мужчина…

– Мне кажется это уже неважным, – тихо ответил Рома с безразличием.

– Тогда тем более лучше оставить пока все как есть, – упрямо заключил Артик.

– А это честно?

– В каком смысле?

– Ну, ты мне позволяешь все… и доставляешь удовольствие… А я как бы… все еще остаюсь «мужчиной», – с каким-то стеснением закончил Рома.

– А кто тебе сказал, что я не получаю удовольствия? Просто мы его по-разному получаем. Я может, даже больше твоего удовольствие получаю!

– Если так, тогда ладно…

– Ну, может, пора делом заняться? – бодро предложил Артем.

– Давай еще чуть-чуть поболтаем, Темош…

– Как ты меня назвал?!

– Темоша, – без стеснения повторил Рома.

– Фу, мне не нравится! Приторно, как будто в клей сироп налили!

– Ну и что, я же не при всех тебя так назвал.

– Ок, давай еще посидим, – не стал спорить Артем. Помолчал, тяжело вздохнул и добавил: – Хочешь, я тебе про первую любовь расскажу?

– Так ты же уже рассказал про Светку.

– Я обманул. Это я тебе про дружбу рассказал, а не про любовь.

– Расскажи, – согласился Рома.

– Это было в школе. Со мной захотел дружить Женька Бачурин. Он был крутым в классе. Не самым крутым, как Сашка Гордеев, но связываться с ним все равно никто не решался. Меня он не трогал, даже защищал пару раз, давно, правда. А тут он сам за мою парту сел, хотя со мной всегда Вика сидела. Ей пришлось к Дугаеву пересесть. Я, конечно, за Вику вступился, но Бочка мне сказал…

– Кто?

– Бочка. Ну тот самый Женька Бачурин, его из-за фамилии все так звали, он не обижался. Короче, он сказал, что Дугаев попросил его ко мне сесть, чтобы Вика к Дугаеву поближе была – типа влюбился он в нее. Вот Бочка и согласился помочь другу.

Потом он, признался, что Дугаев его ни о чем не просил и в Вику не влюблялся. Бочка сам влюбился… ну, не в меня, конечно, а в Светку мою. Он-то видел, что мы постоянно вместе, и через меня решил к ней подкатить. Но я тогда этого еще не знал.

Короче, через неделю мы с Бочкой как старые друзья стали. Домой вместе из школы ходили. Светка с нами тоже гуляла, но на Женьку внимания не обращала. В классе, все удивлялись нашей новой дружбе, шептались за спиной.

– А что такого в этом? У нас мальчишки в классе с кем хотели, с тем и дружили, никого не удивляло…

– Угу… Только про меня-то уже тогда слухи ходили разные. Из-за Светки только не трогали, думали, что типа у нас с ней любовь, и, выходит, моя манерность ничего не значит. Но все равно мальчишки со мной дружить не хотели. А тут такое внимание, да еще и от Бочки! Если бы кто «попроще» был на его месте, нам бы досталось, а так боялись.

– И что потом?

– Потом летние каникулы начались, целыми днями вместе гуляли, и я сам в Бочку влюбился. И что делать, не знал. Светке рассказал, она посоветовала подождать и ничего не говорить ему. Я до осени молчал, потом не выдержал.

Ну и как-то уже меня дома, когда дурачились, я Женьку поцеловал. А он меня оттолкнул легонько, но не взбесился и не врезал, а потом сам снова драться полез, я снова его поцеловал, и тогда он меня обнял…

– Ого…

– Потом на улицу пошли, гуляли не во дворе – он вдруг не захотел, чтобы нас вместе видели. За гаражами он спросил, зачем я так сделал, вот я и признался в своих чувствах. Он начал бубнить, что я ему тоже нравлюсь, потом истерить стал, чушь какую-то нес, ругал меня. Я даже подумал, что бить будет…

– Не бил?

– Нет, он тогда тоже наконец-то признался, что не из-за меня он со мной дружил, а из-за Светки. И чтобы я никому из наших не говорил о том, что между нами дома случилось. Я, конечно, офигел от таких новостей и условий, но ему пообещал, что не скажу. И пошел к Светке – домой идти не хотелось.