Алексей Лужков - В шаге от бездны. Том 2

– Полезай в сумку, – приказал он скворцу. – Там поешь.

Шмыг громко засвиристел, выражая протест.

– Через часок я тебя выпущу. Обещаю. Просто мы уходим в другое место. Понял?

Франческа уже ждала наемника в коридоре. За спиной у Синей висел большой походный рюкзак, похоже немало тяготивший девушку.

– Тебе помочь? – предложил Ранхард.

– Сама справлюсь. И не такое приходилось таскать.

Они спустились вниз. Весельчак, отпивая водку прямо из горла, давал Марии указания, а официантка повторяла их за ним слово в слово. За Майером хмуро наблюдал Бамбер и невысокая, заплаканная толстушка. Ее огромная, расплывшаяся грудь, часто вздымалась, готовясь исторгнуть очередной поток рыданий.

– Мы готовы, – сказала Франческа.

Эдвин Майер потянулся так, что Ранхард услышал треск суставов.

– Вперед! – скомандовал он. – Я буду в авангарде. Пришло время настоящего веселья.

Майер и Франческа оказались владельцами двух добрых лошадей. Весельчак с улыбкой поведал Ранхарду, что назвал свою черную кобылу (породистую и наверняка краденную) Кристин – в честь одной дамы, имевшей с Эдвином амуры. Серая в яблоках лошадь Франчески отзывалась на кличку Буйная, и девушка не удосужилась объяснить происхождение имени. Глядя на двух справных животных, Ранхард невольно вспомнил погибшего Грома.

Ехал наемник позади Франчески, наотрез отказавшейся пустить его за поводья. Прижимаясь к спине девушки, Трижды Повешенный ощутил некоторое смущение и втянул живот. Дорога до мылен прошла как в тумане – в первую очередь от выпитого, во вторую из-за разразившегося снегопада и сумерек. Все это время Майер горланил похабные куплеты, часто забывая слова и фальшивя.

«Сокровищница Обры» была приземистым двухэтажным домом, который притаился за высоким палисадом. В темноте наемник услышал тихий плеск реки, но разглядеть ее не сумел. Мелкий снег валил с такой частотой, будто в воздухе рассыпали мешок муки. Спешившись, Эдвин громогласно заявил о своем прибытии, заколотив в ворота носком сапога:

– Эй, Бригитта! Отворяй! Клиенты замерзли!

Ворота разошлись, пуская компанию во двор. Встречал их мрачный, лысый вышибала, с внешностью записного лиходея.

– Вам чего? – без лишней вежливости осведомился он.

– Как чего? – развел руками Весельчак – Мыться, бриться, пить и куролесить.

– А деньги у вас при себе?

– Я похож на человека, у которого нет денег? – возмутился Эдвин.

– Вот он похож, – вышибала показал дубинкой на Ранхарда.

– Он со мной, – Майер вытащил из кошеля две марки. – Я тебя убедил?

– Добро пожаловать, гости дорогие, – расцвел беззубой улыбкой мордоворот.

Оставив лошадей на попечении охранника, они прошли в дом. В прихожей компанию встретила сухощавая женщина, давно миновавшая порог зрелости. Вежливо уточнив, чего изволят гости, она созвала девок и дала им наказ протопить парильню.

– И пусть каждый час приносят бутыль с холодной водкой, – велел Майер. – У меня жажда!

Вскоре они втроем сидели во вместительной бадье, разомлевшие от пара и спиртного. Весельчак выпростал наружу ногу и закинул ее на борт купели. Мокрая, заскорузлая от мозолей пятка напоминала древесную кору. На лице Мейера застыло томное блаженство, придавшее ему абсолютно идиотский вид. Ранхард украдкой глянул на Франческу. Бесстыдная бабенка даже не пыталась прикрыть свои титьки. Розовая, распаренная плоть дразнила наемника словно начищенная монета, скупца. В последний раз Трижды Повешенный был с женщиной около года назад, в каком-то дерьмовом, забитом клопами борделе Саргоса. Теперь его член дергался каждый раз при виде соблазнительных форм спутницы Весельчака. Синяя заметила, как Ранхард на нее смотрит. Изобразив умилительно-невинное выражение и похлопав ресницами, Франческа с громким плеском вытянула из-под воды ногу так, что ее пятка чуть было не врезалась Ранхарду в подбородок. Горячие капли брызнули ему в лицо, и Трижды Повешенный инстинктивно попытался уклониться. Франческа пьяно рассмеялась:

– Извини, я просто хотела, чтобы ты потрогал мускулы.

– Пускай вот он щупает, – Ранхард кивнул Весельчаку.

– Он в курсе. Я хотела твоей оценки.

Глаза Франчески смотрели с откровенно похотливым прищуром.

– Не слушай эту мошенницу, – вынырнул из дремы Эдвин. – Сначала ты потрогаешь голень, потом задницу, а там и оглянуться не успеешь, как эта дамочка оседлает тебя и использует по назначению. Тут невольно задумаешься, кто кого трахнул. Хотя, если это твоя цель, то рекомендую немедленно ухватить голень чертовки. Сучка обожает, когда ее лапают за ноги.

– Пошел в жопу, – Франческа окатила Майера водой.

– С удовольствием, мой персик, – Весельчак улыбнулся, вытирая глаза, – в твою сладкую попку я готов нырять ежечасно.

Девушка показала ему средний палец. Неловко перебирая руками по бортам бадьи, она села поближе к Ранхарду. Стройное, мускулистое тело, блестящее от воды, манило не хуже сокровищ короля Рохаба. Голубые глаза пьяно светились в полумраке купальни, тускло освещенной свечами и мерцанием углей в печи. Трижды Повешенный старался не смотреть на грудь Франчески, на которой секунду назад приметил очаровательную родинку.

– Надеюсь, нам удалось взломать лед? – девушка провела ладошкой по колену наемника.

– Не понял.

– Я рассчитываю, что ты сможешь сказать чуть больше, чем пару бессвязных предложений.

– Это вряд ли, – ответил за Ранхарда, Майер – Сейчас он пьян, и его потянет на сантименты. Он будет либо петь, либо молчать, мечтательно уставившись вдаль.

– Петь? – Франческа едва удержала смех. – Серьезно?

– Ага, – подтвердил Весельчак, отпивая из стакана. – «Баллада северных холмов». Каждый волосатый бродмаркец знает ее с пеленок.

Синяя положила руку на грудь Трижды Повешенного. Ее пальцы нежно коснулись застарелых шрамов, затем переместились к подвеске Сетуагинты. То ли из вежливости, а может быть спьяну, она не заметила подозрительно толстой кожи наемника, и странно выпирающих ребер. А, может, ей было просто плевать? Ранхард не стал ломать голову.

– Спеть можно, – сказал он и хрипло затянул:

Он вдруг резко встал и полез из бадьи, заливая дощатый пол.

– Что случилось? – Франческа потянулась к ноге Ранхарда, намереваясь вернуть его обратно.

– Блядь, про Шмыга забыл, – Трижды Повешенный вышел в предбанник.